Хроники Обсервера. Часть I. Город не от мира сего

– К третьему периоду. Это ты перепутала с Мировой Замятней, многовековой эпохой войн, сначала между кенаанитами и нордманами за Север Нового Света, потом нашествие их союза на Евразилию, а потом войны Запада и Севера против вторжения Кхмерского царства. Вторая тёмная – это уже после неё. Мёрзлые века31, упадок культуры, сокращение населения. Появление неохирамизма и падение христианства на Западе.

– Да, точно… И датировку я забыла. Вторая темная эпоха – XIII-XVII века. Ладно, твоя очередь.

– Так-с… Четвертый период, эпоха нового цивилизационного расцвета. Разгром и окончательное усмирение возродившегося Раджаната. Восстановление культурных и торговых связей в мире. Расцвет новокенаанских царств. Экспансия неохирамитских орденов на Юг и Восток, воссоединение народов Черкасии, Укровии, и Соберики в единую империю. Новое противостояние с державами моря. Четвертьвековая война и учреждение Объединенных полисов Магоники. Экономический и социальный кризис приводит к появлению движений Ревнителей равенства32 и их смертельной борьбе со староукладниками.

– Неплохо. Где победили эгалитарии?

– Так. Поправь, если ошибаюсь. Победа Ревнителей в Евразилии, Брамистане и Ханьине33

. В Ригведии, Нордмании и Транскенаанике восстания были подавлены. Дальше, пятый период – новейшая эпоха, крушение эгалитарных режимов и «тихая война» держав моря и суши. Её итог – учреждение на конференции в Цуре Совета по Безопасному и Справедливому развитию34. Распад нашей страны на несколько независимых государств… И задница, в которой мы теперь живём.

– Батюшка говорит, что по пророчествам эта эпоха станет последней.

– Ты в это веришь?

Маша задумалась и подошла к окну. Если приникнуть к стеклу, будет хорошо видна поверхность стены, посеченная осколками мины, шарахнувшей во дворе. В памяти всплыл эпизод той странной войны, когда партизаны сбили над лесом круголёт укровичской армии, и в этот район города стали в отместку один за другим прилетать снаряды и мины. Один, невзорвавшийся, потом доставали из купола храма. Несколько упали на опушке леса, несколько вспахали огород соседей. Родители тогда никак не могли вылететь с курорта, потому что все полёты в Богоросию отменили, и Маша в одиночестве пережидала в погребе обстрелы. Отец звонил не переставая, и всё повторял, что бояться нечего, погреб надёжный, сам бетонировал. У Феодосия Иоанновича, соседа по улице, тоже было надёжное убежище, но их сын, Диоген, одноклассник Марии, после того обстрела так и не пришёл в школу. Просто ему не повезло: тяжёлый снаряд, проломив перекрытия, прилетел прямо в подвал.

Маша пожала плечами.

– Откуда мне знать. Но я точно знаю, что даже конец света я хочу встретить подальше отсюда.

– В Древлестоле?

– Лучше в Дагонпорте35. Или, на худой конец, в Александрополе.

– Ха! С нашими паспортами нам в Дагонпорт никогда не попасть…

– Ну, чисто теоретически. Мы ж не подданные кхмерского монарха. Им, я слышала, в детстве делают особые инъекции патриотизма. Действует всю жизнь. Покинул страну – умер. Их дипломатам и разведчикам приходится постоянно принимать препараты «заглушки». Если перебегут к кенаанитам – без этих нейтрализаторов конец.

– Да, мне кажется, у нас всё не так уж плохо, – заметила Василиса. – Послушаешь по всевещанию36, что в мире творится, и не хочется из дому нос высовывать.

– Ты так говоришь, потому что нигде не была и не знаешь, как там люди живут, – бросила Маша и осеклась, понимая, что обидела подругу.

– Ну, не всем же быть моделями, – кисло проронила Вася.

– Я больше не модель.

В горле Маши стало сухо и колюче, так что ей пришлось несколько раз проглотить слюну, чтобы не расплакаться. В памяти вспыхнули гигаполисы, заполонённые беспилотным транспортом, комфортные небоскрёбы с бассейнами и садами, управляемые искусственным интеллектом, без участия единого человечка. Запретные роскошь и технологии, теперь закрытые для граждан Евразилии, Черкасии и Богоросии после разрыва отношений с Советом по Безопасному и Справедливому развитию. Самое обидное, что международный кризис мог не сказаться на её судьбе. У неё были хорошие данные, и нордманское агентство предлагало ей контракт и вид на жительство, но после исчезновения матери она не могла бросить отца. Так в её модельной карьере была поставлена точка. Однако Маша не теряла надежды однажды превратить эту точку в запятую. Найти способ сбежать из захолустья в цивилизацию.

Она подошла к Василисе и пощекотала её. Та пыталась продолжать дуться, но почти сразу рассмеялась и попыталась ущипнуть Машу.

– Знаешь, к чёрту сегодня учёбу, – сказала Мария. – Пойдём к твоей ведунье?

– А отец тебя не накажет?

– Поругает, конечно. Но он очень отходчивый. К тому же, чего нам у себя на Залесье бояться? Мы и вернёмся раньше него.

Ветер к обеду нагнал серые облака. Срывалась водяная крупа, воздух стал сырее и холоднее. Маша пожертвовала подруге один из своих непромокаемых плащей и сама оделась потеплее.