Хроники особого отдела

– Впереди, в горах, вообще нет света, – отпив в три глотка полкружки чрезмерно сладкого чая, проговорил Борис. – Там кромешная тьма. Рай для Ксюхиной паучихи. Только… меня эта тьма ест. Совсем нет сил.

– Ну, извиняй! – почему-то по-детски обиженно надулся Ян. – Когда я здесь в последний раз был, тут просто белое безмолвие лежало. Чуть не скис, бродя-то.

– Странно, – пожал плечами Кесслер. – По мне, так тут уже сотню лет как черно.

– Угу, – согласился его оппонент и, буркнув под нос: «И не одну», приказал собираться. Сам куда-то исчез, а вскоре люди увидели необыкновенное северное сияние, нехарактерных для этого природного явления лилово-розовых и сиреневых тонов.

Ян вернулся через час. И принялся действовать весьма нестандартно: подойдя к Борису, обнял его сзади руками за плечи, а потом резко снял с дрожащего немца шерстяной шлем, нагло сообщив:

– Телеграмму послал жене твоей. Ждём. Полегче ща станет, не грусти, Капустин…

***

Спустя два с небольшим часа, отряд вошёл в ущелье, поражающее аномальной синевой. Густые тучи окутывали головы пришельцев, мешая движению, а сами путешественники медленно продвигались вперёд по узкому коридору, с ослепительно белым полом, изобилующим множеством трещин, и густым чёрным облачным потолком. Идти тут было… непросто. Белоснежные стены ущелья теперь были окрашены серо-грязными потёками от спустившихся с неба тяжёлых туч. Когда же более-менее ровный путь превратился в хаос из ледяных глыб, (каждую весну те обрушивались в ущелье и создавали пейзажи из сказок о Снежной королеве), проводник велел остановиться и снять лыжи.

– Весь багаж оставляем здесь. С собой только оружие, крюки, верёвки и ледорубы. Всё тёплое на себя. Лица смазать жиром. И… руки берегите.

Почти сразу снежная дорога упёрлась в забор из острых и прозрачных ледяных скал. Вид их был настолько поразителен, что люди остолбенели от зрелища, неожиданно открывшегося бесконечно-ровного ряда полированного стекла и зеркал. Жути подбавило и ещё одно обстоятельство. Солнце, в виде красной полусферы, на миг появилось на горизонте и окрасило окружающее пространство в багровые тона.

– Цвет мясных помоев, – успокоил проводник.

Это сравнение вызвало в буйной фантазии отряда бурю настолько негативных эмоций, что командир морпехов решился, не согласовав с проводником, объявить стоянку. Закурили.

Капитан подошёл к сидящему отдельно товарищу и начал:

– Я сам-то с Севера. Это нагромождение льда не похоже на торосы. Хаос какой-то.

– Красота, – последовал лаконичный ответ. – Бардак обусловлен обрушением некогда существовавшей здесь ледяной кровли. Мы у самого входа в пещеру. Предположительно, в двух километрах отсюда упавший с неба груз пробил её кровлю и лежит, ожидая нас.

– Если вся пещера заполнена таким льдом, то пройти расстояние в два километра не представляется возможным…

Безмятежное лицо проводника вдруг стало злым и колючим.

– Ничего невозможного для советского человека нет – это раз, – резко оборвал он капитана. – Коммунисты просто выполняют приказ и не размышляют – это два! И три! Здесь есть дорога. Как на бал. К Сатане!

Он встал и приказал собираться. Капитан посмотрел в его глаза и, с удивлением, осознал, что перед ним совершенно зрелый и властный командир, совсем не похожий на чернявого зубоскала, с которым он шёл к острову на подлодке. Осознал и ужаснулся.

***

Борис Евгеньевич собирал продукты. В дорогу. Ещё вчера, после появления чёрной дыры, Ксения, поверив говорящей роже нарисованного на потолке кота, сообщила, что отправляется к Борису. Он в ней нуждается, и она так решила.

Приехавший утром Рашид Ибрагимович долго ходил вокруг образования и, кинув в него два домашних тапочка для гостей, ручку и пепельницу со стола, со вздохом, отбыл, напоследок сказав Елене Дмитриевне:

– Ну, не до центра же Земли дыра-то! Может, и правда надо ехать…

И зимнюю экипировку для Ксении и отца Василия прислал. И оружие тоже.

«А почему не может быть? – по-стариковски, ворчал он, сидя в машине. – Я теперь всему верю. Совершенно не удивлюсь, если они выйдут где-то в Гренландии. От Яна можно чего угодно ожидать!».

«Чушь! Это чушь! – спорила с Ксенией аналитик отдела, – Ну, подумай сама, какая-то странная дыра в стене. Не может быть быстрого пути на север. Противоречит он законам физики, понимаешь! Сама идёшь в бездну и Ваську-дурака тащишь. Ну, ладно он! Он поп! И всё этим сказано! Вера у него из головы глупой – прёт со страшной силой! Но ты-то в разуме? Или нет?».

Маша слушала все эти разговоры молча. Близнецы, которых заперли в детской, не давали покоя, и роняющая тихие слёзы Таня, по вечерам, когда девочка заканчивала уроки, беззвучно подходила и просила ей помочь.

Та не отказывалась. «Чук и Гек» на полчаса прекращали кричать, усаживаясь на полу, и, слушая «Волшебника Изумрудного города». Но потом им надоедало, и скоро из детской доносилось:

– А Бастинда была волшебница? Как тётя Ксеня? А если её водой? Маш, а если твою маму водой? Маш, она тоже растает…

Поздно ночью девочка подошла к дыре и бросила в её жадное чёрное нутро свои валенки и шубу с шапкой…

***