Хроники особого отдела

На сырых, ещё не высохших после зимы, поваленных старых березах, а кое-где и на слегка обросшей молодой травой земле расположились усталые люди с серыми лицами. Только спустя час после их необъяснимого появления - падения из каменных катакомб с метровой высоты огненного портала на эту травянистую полянку - лес, наконец, услышал с их стороны первые звуки и увидел облачка папиросного дыма.

Чуть поодаль, там, где у дороги виднелись деревянные избушки городских окраин, на придорожной насыпи, стояли четверо. Здесь, в районе столицы, из которой ушла война, в грязных комбинезонах, они были подозрительны. Рядом крутилась, весело взгавкивая и ловя пастью запахи весны, рыжая собачонка.

Наконец, показался легковой автомобиль, за которым колонной следовали несколько новеньких крытых грузовиков.

Водитель, увидев ожидающих людей, прибавил скорость и резко остановил машину рядом с группой. Открылась дверца, и Рашид Ибрагимович с выражением напряженной тревоги и, не в силах больше терпеть, ещё из машины громко спросил:

— Ну?

— Нормально! — услышал генерал.

Он поднял глаза и увидел Яна живого, невредимого, чуть более бледного, чем обычно. И всю его группу.

Выдержки генерала хватило на минуту, а потом он начал трясти всем руки, хлопать по плечам и даже гладить противно визжащую собачонку.

— А кот-то где? — смеясь, спросил он, наконец.

— А сзади, — серьезно ответило нечто, пыльным облачком висящее над его головой.

— Ох, ты ж, господи, — искренне произнёс генерал и, увидев, как Василий Иванович перекрестился, громко и искренне засмеялся.

— Докладываю: все здесь. Основной груз нуждается в изоляции подальше от столицы. С ним надо ещё работать, и лучше пока не начинать исследования. Все остальное — документы и ценности - можно доставить в основное здание. С нами хранитель. Нуждается в медицинской помощи. По правде говоря, даже не знаю, зачем он нам. Потери: двое бойцов.

— Он Белый. Нужен, — упрямые губы Ксении сами произнесли фразу.

— Ну, нужен, значит нужен. Сама и возись, — словно забыв о присутствии старшего по званию, буркнул ее начальник.

Худояров посмотрел на эту компанию и, глубоко вздохнув, велел грузиться. Порядком здесь и не пахло.

— Рашид Ибрагимович, эти люди теперь все мои, — услышал он. — Прошу их расквартировать накормить и пусть отдыхают. Заслужили.

Глава 17

Наследие Дракона.

Часть 1

С 15 на 16 апреля в Православную Ночь на главный Праздник Пасхи после ремонта, в тихом Брюсовом переулке, что совсем рядом с домом Литератора и домом Художника, в пяти минутах ходьбы от Консерватории, открыл свои двери старый храм...

Гордо смотрел на столицу православной Руси вновь позолоченный крест. Благостно звонили колокола. Не закрытый в годы репрессий он словно восстал в предверии Великой Победы. Торжественно громко и гордо звучал пасхальный чин: «Христос воскресе! – Воистину воскресе!».

В красных пасхальных облачениях, спешно присланных вместе со служками из главного храма в Елохове, с массивными, старого серебра пасхальными трисвешниками в руках, шли старшие чины Святого Синода. Воскресение Словущее, знаменовало изменения жизни, победу над злом, возрождение народа. Воителя. Труженика. Героя, принявшего неисчислимые страдания за будущее всего мира. Народа Победителя.

В первых рядах стояла Ксения. В белом платье, лаковых туфлях, с высокой прической под широким шелковым шарфом она казалась невесомой. Рядом, былинным богатырем возвышался Илья, потея и хрустя зачем-то накрахмаленной гимнастеркой под плотным новым кителем. Рано утром в Великую субботу Василий Иванович, строго сдвинув брови, лично одел на обоих по маленькому оловянному православному кресту. Боясь сопротивления глупой молодежи он торопливо объяснял:

— Церковь, как Партия ( прости меня Господи) обязана помогать найти свою дорогу к праведному труду, к борьбе с Нечистым. Недаром несёт она на себе крест Христов, утешая в скорби православных. Наше слово и дело правое. Не противьтесь, отроки...

Ян, стоя в дверях улыбался сведённым к носу угольно чёрным бровям недовольной Ксении, давно верующей в Господа. Илья же только кивнул, и стрельнув глазом в сторону начальника, молча согласился.

В эту торжественную первую, почти послевоенную пасхальную ночь все примыкающие к Храму улицы были заполнены народом с зажженными свечами. И лился над Красной Москвой малиновый звон православного мира.

Почти у амвона стояла ещё одна яркая брюнетка со жгучими глазами. Она умрет в Киеве в 1991 году и навсегда останется честной и преданной своему мужу. Даже глубокой старухой эта женщина выглядела безупречно. Ее элегантные наряды, выбранные с потрясающим вкусом были предметом дикой зависти других «кремлевских жён». Умная, спокойная, изящная, в строгости воспитавшая талантливого сына и всегда верная своему мужу — Нино Берия...

Все прошедшие по коридорам подземного Кенигсберга крестились в эти святые дни. Отец Василий лично окунул каждого в привезённую из Кремлевских кладовых серебряную купель...