Хроники Пальмирро. Миссия «Гекта»

– И не говори, – согласился Грум, за что был удостоен очередного, сердитого взгляда красавицы.

– И что ты советуешь теперь, мама, забыть о Карине и ее послании? – спросил Курт.

– Это было бы идеально. Но… ты так похож на своего отца. А значит, будешь пытаться спаси эту глупую девицу. Радует одно: правила Пальмирро крайне жестки относительно «Кошачьего глаза». Ни одна система не позволит оперативнику твоего уровня отправиться в ту галактику.

– Тем не менее, Карина те правила как-то обошла. Значит, смогу и я!

– Не сможешь, – улыбнулась красавица. – Да, и к чему оно тебе? Все, что ты можешь делать – это дать совет следующей оперативной группе. Если, конечно, она будет отправлена.

– Хочешь сказать, что поисками Карины никто заниматься не будет?! – Курт ощутил, как по его венам промчался холодок панического ужаса. Разум отказывался воспринимать услышанное. Все, чем сейчас он мог руководствоваться – это, пока не находящими себе выхода, эмоциями.

– Говоря откровенно, я не думаю, что там есть, кого искать. Твоя сводная сестра в своем послании явно дала понять, что помочь ты ей не сможешь. И я ей верю. Не думаю, что те, кто разобрались с остальными членами миссии, решили оставить ее в живых.

– Но разве политика Пальмирро не диктует правило бесценности жизни каждого оперативника? Разве Старшие вершители не утверждают, что пока есть малейший шанс, что оперативник жив, на его поиски будет отправлять группы спасения?

– Данное правило было. Но относительно Кошачьего глаза его пришлось скорректировать.

– То есть?

– Если мы на поиски каждого пропавшего в Кошачьем глазе продолжим отправлять опергруппы, этот процесс станет бесконечным. Какой-нибудь оперативник из групп спасения также исчезнет. И хорошо, если один. Так и будет, поверь. Я говорю не предположительный расклад. Не теорию. Это получившаяся практика. Старшие вершители поначалу пытались следовать общим правилам, но поняли, что если продолжат посылать новые группы на поиски пропавших без вести предшественников, от населения Пальмирро очень скоро ничего не останется. Оно все растворится на просторах той галактики.

– Хочешь сказать, что в Кошачьем глазе каждый сам за себя? – подвел итог Курт.

– Никто из Вершителей не заставляет оперативников отправляться туда. Членов групп туда гонит честолюбие, погоня за статусом. Тебе трудно понять, мы воспитывали тебя иначе, но весьма для многих перспектива стать одним из Вершителей является весомым аргументом.

– Настолько весомым, что люди готовы рисковать своей жизнью? – удивился Курт.

– Ради такой перспективы некоторые жители Пальмирро готовы рисковать гораздо большим, чем жизнь.

– Может, все-таки организуем личную встречу у меня? – в очередной раз предложил Грум. – А то общаемся общими фразами. А Курту не помешала бы конкретика.

– Почему ты решил, что у меня она есть?

– Ты, правда, хочешь услышать ответ?

– Приходите на ужин. Алоиса не будет. Его вызывают на разбирательство во дворец Старших вершителей. Путь туда долгий и слушанье предполагается затянутое.

– Тем не менее, мое пребывание в твое доме, Мидея, может быть расценено превратным образом. Такое уже было однажды, и стоило тебе немалых проблем, – напомнил рыжеволосый великан.

– Тогда все уладилось. Алоис все понял. И потом, мое прибытие в твой дом может моему мужу показаться более подозрительным.

– О чем идет речь? – Курт переводил вопросительный взгляд с матери на друга и обратно. – Почему мой отчим должен плохо отнестись к вашим визитам в дома друг друга?

– Алоис ревнив.

– Неужели?! – искренне удивился Курт, поскольку ни разу не замечал в отчиме приступов нездоровой реакции на находящихся в обществе Мидеи мужчин. – И даже если так, причем тут Грум? Он ведь мой друг! К тому же, я не помню, чтобы он особо старался уделять время тебе, когда приходил к нам… А ведь он, и правда, дальше подъездной аллеи к нашему дому не приближался… – вспомнил Курт. – Почему ты никогда не приходил в наш дом, Грум? – он вопросительно посмотрел на друга.

Грум и Мидея переглянулись, и она ответила на вопрос сына.

– Много лет назад твой отец был наставником Грума, точно так же, как и он, твоим. Точно также они сблизились и стали лучшими друзьями. Это было задолго до того, как мы с твоим отцом встретились. Я тогда сменила свою опергруппу на отряд Грума, и именно он познакомил меня с твоим отцом. Грум был шафером на нашей свадьбе и, впоследствии, частым гостем в нашем доме. После смерти твоего отца Грум всем силами поддерживал меня. Без его помощи я бы не справилась. Мы много времени проводили вместе. Это не осталось незамеченным. Злые языки начали болтать, что за нашей дружбой стоит иное. Что смерть твоего отца не случайна. И что мы с Грумом рады его гибели, поскольку теперь можем быть вместе, как пара, – закончила она с выражением презрительного отвращения на безупречном, юном лице.