Хроники пикирующего Эроса

Октябрьская революция, уничтожив старый социально-экономический строй, формально дала женщине экономическое и юридическое равенство, равенство по закону. Однако равноправие мужчин и женщин — ещё не социальное их равенство и уж тем более не духовное. Причины общеизвестны, и нет нужды останавливаться на них подробно: двойной рабочий день современной женщины (дома и на производстве), необходимость сочетания материнства и трудовой деятельности, бытовые трудности, гораздо более сказывающиеся на жизни женщин, чем мужчин, и т. д. Поэтому женщина продолжает оставаться вещью, средством, пытаясь осознать в то же время себя личностью. Женщина вошла в культуру, а мужчина продолжает относиться к ней так, как будто её история и не начиналась. Но об этом чуть ниже.

Ещё в XVII столетии Лабрюйер полагал: «На учёную женщину мы смотрим как на драгоценную шпагу: она тщательно отделана, искусно отполирована, покрыта тонкой гравировкой. Это стенное украшение показывают знатокам, но его не берут с собой ни на войну, ни на охоту, ибо оно так же не годится в деле, как манежная лошадь, даже отлично выезженная».

Собственно человеком в культуре считается мужчина. Для всей истории культуры характерна дуалистическая диалектика, с помощью которой описываются женское и мужское начала:

МУЖСКОЕ/ЖЕНСКОЕ

Твердое/мягкое

Сила/слабость

Свет/тьма

Число/неисчислимое

Разум/неразумие, глупость

Рациональное/эмоциональное

Активное/пассивное

Правда/ложь

СВОЁ/ЧУЖОЕ

Перечень оппозиций можно было бы продолжить, но достаточно.

Известно положение ныне немодного К. Маркса: «Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Пётр начинает относиться к самому себе как к человеку». Человеческое отношение — это отношение к Другому как к себе подобному. Здесь важны оба оттенка выражения: отношение к Другому как к себе подобному, а не к чужому, и отношение к Другому как к себе подобному, а не тождественному. Ибо отношение к Другому как к чужому воспроизводит древнюю патерналистскую оппозицию «свой/чужой» со всеми вытекающими из этого мироощущения практическими последствиями; отношение к Другому как к тождественному себе происходит из монологизма опять же патерналистского толка и кончается крахом отношений вообще — ибо тождество такое невозможно, — нетерпимостью и ненавистью («весь мир пусть будет как Я, а если он не таков, пусть провалится в тартарары»).

Относится ли человек к себе как к человеку, зависит, повторю, от того, относится ли он к Другому как к себе подобному; рассмотрим в связи с этим типичные отношения в нашей культуре: женщины к женщине; женщины к мужчине; мужчины к женщине; мужчины к мужчине.

Как уже отмечалось, женщина в культуре XX века объективно выполняет две противоречащие друг другу функции, прежде разделённые: рабочей силы и «украшения жизни». Функция рабочей силы также внутренне противоречива, ибо женщина в качестве домашней рабочей силы выбрасывается из социальной жизни и коммуникации, что равносильно ее «гражданской смерти»; женщина в качестве общественной рабочей силы втягивается в гражданскую жизнь с её мужскими ценностями достижения, приоритета, жёсткости и иными гражданскими доблестями.

Нередки случаи распределения, разделения: одни женщины, работая в общественном производстве, ориентированы в основном на дом; другие, и имея семью, основные силы отдают карьере. Однако громадная масса женщин вынуждена разрываться между тем и другим, неся бремя неудовлетворённости как в одной области жизнедеятельности, так и во второй. Такая внешняя и внутренняя разорванность бытия и сознания ведёт к социальной напряженности в отношении женщины к женщине: граждански ориентированные женщины склонны презирать «домашних клуш», последние отвечают им взаимностью. Это — отношение к Другому как к чужому. Отношения внутри каждой группы неоднозначны, отношение к другим представительницам своей группы как к подобным себе хотя и встречается, однако редко, нетерпимости к инакомыслию и инакодействию и здесь хватает с избытком. Социально-психологическим медиатором для этих двух групп женского населения, составляющих рабочую силу общества, может выступать негативное отношение к третьей, одевающейся «от Зайцева», ориентированной не на дом и не на общественное поприще, а на «жизнь».

Но все три женских типа — порождение патриархатной культуры, и в этом смысле общество имеет то, что заслужило. Уже из вышеприведённого списка, маркирующего женское и мужское начала, видно, что женщина воспринимается как аномальный мужчина, иными словами, культура культивирует те качества в женщинах, которые противоположны её, культуры, идеалу мужчины.

Мудрец сказал: «Мы называем непостоянной женщину, которая разлюбила; легкомысленной — ту, которая сразу полюбила другого; ветреной — ту, которая сама не знает, кого она любит и любит ли вообще; холодной — ту, которая никого не любит».