Хроники похождений

Я подобрал с пола и подбросил вверх белые одежды Катрины. Они растворились в воздухе. Интересно, подумал я, когда Катрина явится в другом месте, одежда будет уже на ней, или случайным соглядатаям доведется увидеть фею в чем мать родила?

— Ну и нахал же вы, маркиз! — майестра Залина напомнила о своем присутствии.

В моих покоях успело совсем стемнеть, и я почти не мог различить вампиреллу в черных одеждах.

— А вы, майестра, собственно, по какому вопросу? — спросил я. — Если на предмет жертвоприношения Эросу, то ваши сестры опередили вас. Боюсь, у верховного жреца не осталось сил на новый обряд.

— Вы еще и дерзить мне смеете! — оскорбилась вампирелла и исчезла.

Похоже, мои слова настолько уязвили ее женское самолюбие, что чувство юмора ей изменило. Впрочем, с чего я взял, что у нее вообще оно было?!

Оставшись один, я с облегчением откинулся на постель и погрузился в объятия дружищи Морфея. Не знаю, сколько я проспал, но выспался отлично. А проснувшись, не спешил покинуть постель. А куда было торопиться? Свободного времени образовалось вдоволь, но тратить его было не на что. Разве что любоваться останками распутной Эвелины, серыми стенами да печальным пейзажем за окном.

Я размышлял над своими приключениями, которые больше походили на злоключения. При этом мне постоянно везло. Я выкручивался из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Одно заточение в плену у вампиров чего стоит?! Одна мысль о гнездовье упырей у нормального человека вызывает ужас и отвращение. Я вспомнил, как извивались тела Марины и Катрины. Ну-с, кто-нибудь скажет, что я плохо устроился в этом гнездовье?! Конечно, кому-то покажется кощунством предаваться любовным играм с нечистью, еще и подле человеческих останков. Но мне-то похотливые феи выбора не оставили, да и чувства мои притупились.

Так я размышлял до тех пор, пока не заурчало в животе. Голод напомнил о себе столь же внезапно, сколь и основательно. А ведь в последний раз мне довелось покушать чуть ли не в прошлой жизни! Ну да, помнится, Мэри-Энн чем-то меня накормила, прежде чем мы отправились на штурм Шлосс-Адлера!

— Твою мать! — выругался я по-простецки, потому что изъясняться кулинарными рецептами в сложившихся обстоятельствах было бы тошно.

Не успело ответить мне эхо, как лязгнул замок, дверь отворилась и появился Плесыч.

— В вашу честь, маркиз, приготовлен замечательный ужин. Майестре приглашают вас к столу.

— Надеюсь, не в качестве деликатеса, — ответил я, поднимаясь с кровати.

— Какой уж из вас деликатес! — с презрением скривил губы Плесыч.

Однако мне его слова обидными не показались.

Он проводил меня в обеденный зал, где за длинным столом восседали сестры. Они заняли места у дальней стены. Еще один прибор — предназначенный для меня — поставили на противоположном конце ближе к выходу. Я поклонился феям, поблагодарил их за приглашение и уселся за стол, оказавшись напротив майестры Залины. Через минуту появились слуги — такое же отродье, как и Плесыч. Впрочем, я был так голоден, что отвратный вид подавальщиков не умерил моего аппетита. Передо мною выставили керамический горшок, накрытый крышечкой. Когда его открыли, я почувствовал густой запах копченой грудинки и чеснока. Последнее меня особенно порадовало. Я слышал, что вампиры не терпят чеснока. Стало быть, журъ из копченой грудинки сварили специально для меня, а самого меня покамест жрать не собираются.

— Ах да, — вдруг воскликнула майестра Залина, привстала и, протянув руку в мою сторону, произнесла: — Espumisan Simetikon!

— Да, полноте вам, майестре, — смутился я. — Нет у меня привычки забавляться ветрами во время трапезы.

— Приятного аппетита, маркиз, — прощебетала Катрина.

Кровожадная Марина бросила в мою сторону недобрый взгляд, чем уязвила мое самолюбие: кажется, мне не удалось смягчить ее сердце.

— Вот что, маркиз, — произнесла майестра Залина после небольшой, великодушно предоставленной паузы, во время которой я успел утолить голод, — мы обдумали с сестрами ваш рассказ. По всей вероятности, те бумаги, которые сжег русский королевич, не имели к нам никакого отношения.

— Может, и не имели, — кивнул я.

— Скажите, маркиз, вы довольны нашим гостеприимством? — спросила майестра Залина.

— Ну, с учетом некоторых обстоятельств, — я посмотрел на Катрину, а затем перевел взгляд на Марину, — жаловаться — грех.

— А пользоваться этими обстоятельствами — не грех? — хихикнула фея в белом.

— Катрина! — майестра Залина цыкнула на сестру и повернулась ко мне. — Вот и мы надеемся, что вы на добро ответите добром. Очень хотелось бы верить, что эту историю — про бумаги, сожженные вашим королевичем, вы рассказали нам не для того, чтобы потянуть время.

— Да что вы, майестре! — воскликнул я и осекся.

Я хотел было сказать, что не в моих интересах тянуть время, поскольку сам кровно, в прямом смысле этого слова, заинтересован в скорейшем расставании. Однако после случившегося между мною и двумя младшими сестрами я не рискнул говорить о надежде на скорую разлуку. Они были не только вампирами, но еще и женщинами. А ну как взыграет ревность.