Хроники Раскола

Кагерос, хитро ухмыляясь, поднял в защитном жесте руки.

— Тише-тише. Не надо так бурно реагировать! Клянусь, твоей драгоценной пери ничего не угрожало. Легкая развлекательная прогулка перед завтраком.

Я сел обратно, с ненавистью скомкал смеющуюся надо мной карту. Злиться на Повелителя Запада бессмысленно, бесполезно, а потому глупо. Следовало найти другой объект для вымещения гнева.

— Кто возглавит южный клан, уже известно?

— Ты удивишься: сестры Харатэль тиа Ланкарра и Лаанара тиа Ланкарра.

— Лаанара, — я задумчиво покатал слово на языке. Редкое, но не сказать, что сильно необычное. — Не слышал о ней. А Харатэль… на приемах у Альтэссы Севера пару раз упоминали о девушке, но исключительно как о дочери Нейс, — я умолчал, что последний раз это имя проскользнуло, когда матушка перечисляла кандидаток, способных составить мое семейное счастье. — Старательная, ответственная и благонравная, но ничем не выдающаяся.

— Тем лучше для нас. Сейчас отличный шанс разделаться с южным кланом и выбить опору из-под ног у твоих соотечественников, — Кагерос расправил карту. — Свяжем Аратая обороной Капитолия и ударим по Храму. Что скажешь?

— Нам не переместиться в сердце Южного Предела, — хмуро отозвался я. — Забыл? Защитные плетения сбивают порталы. Над родовыми резиденциями верховных семейств тоже.

— Высадимся так близко, как получится, — невозмутимо пожал плечами Альтэсса Запада. — Дворцовые дрязги не идут тебе на пользу, мой друг: ты совсем скис. Как насчет небольшой прогулки? Демону льда пора вернуться на ратное поле. Новые впечатление, добрая драка, море солнечного света как раз то, что требуется для хорошего настроения!

***

— Колодцы разрушены, эсса. Вода ушла, — доложил Зильгейн.

Волевое лицо дракона, утомленное, заросшее щетиной, осунулось. Плечи устало поникли. Губы сжались в тонкую раздраженную линию: вряд ли найдется кто-то, любящий сообщать плохие новости.

Я рассеянно кивнул. Звезды побледнели, унося с собой ночной холод. На востоке светлел небосвод. Скоро горячий белый шар поднимется над барханами, заливая мир невыносимым зноем, превращая пески под ногами в раскаленную сковороду, а воздух — в обдирающий горло расплавленный металл.

Прогулки под солнцем благоволят хорошему настроению?! Так заблуждаться способен только Повелитель Запада. Или, что более вероятно, Кагерос имел в виду чужие «прогулки»: наблюдать за нашим копошением из уютной прохлады Морского дворца, должно быть, забавно

Песок, песок, песок... вместо соли и пряностей хрустящий на зубах, царапающий истончившуюся как ветхий пергамент кожу, набивающийся в волосы, разъедающий глаза и ноздри. Я ненавидел песок и с готовностью отдал бы половину какого-нибудь королевства Мидла за небольшое озерцо или, на худой конец, ванну.

Неисполнимое желание. Ни боги, ни Древние не хотели торговаться, подкидывая в качестве насмешки то, что язык не поворачивался назвать человеческим жилищем. Наполовину утонувшие в дюнах постройки из красной глины, невысокие, без окон, с темными провалами дверей, годились разве на собачью конуру. Впрочем, собак нам до сих пор не встретилось, как и людей. С позавчерашней ночи одно и то же: брошенные дома, спешно ушедшие люди, отравленная вода… Нам давали понять, что не рады непрошеным гостям. Но я упрямо отказывался внять предупреждению.

— Снизить суточную норму еще на четверть. Кадмия, командуй ночлег, — я махнул разведчику, отпуская. — Свободен.

Молодой дракон, оскальзываясь на осыпающемся склоне, поспешил к своему отряду. Миорпа, Зильгейн, Сарната, Кольтрог, Фиоррат, Ольдар — все они были здесь, первые искры, зажегшие пламя Раскола. Вчерашние птенцы, неожиданно быстро выросшие и возмужавшие. Минуло всего три года, целых три года… Я гордился тем, какими отличными воинами они стали — цвет клана, безоговорочно доверивший мне свое будущее. Их поддержка воодушевляла: недавняя хандра над картой показалась просто смешной. Ради них и тысяч иных драконов я собирался сдержать данное в Криоле обещание, и если для победы в войне нужно захватить Южный Храм, мы сделаем это.

Над пустыней разливалась магия. Представив, что чары имеют звук, я чутко внимал мелодии воображаемого оркестра. Стаккато скрипок, гудение литавр, нежный мотив флейт, утробный бас духовых доносились то справа, то слева — смотря, где вспыхивало заклинание сферы. Армия уходила под песок, скрываясь в созданных на скорую руку убежищах от убийственного зноя солнца. Отряды исчезали один за другим — секунду назад был, мгновение спустя на осиротевшую дюну оседала поднятая магией пыль. Лучники Кадмии, особая гвардия Валгоса, отряд Зильгейна... На моих глазах провалился целый караван кривоногих горбатых лошадей, которых проводники-аборигены называли верблюдами и использовали для перевозки грузов. На поверхности остались редкие, принявшие вахту дозорные.