Хроники Раздолбая. Похороните меня за плинтусом-2

«Бог воспитывает меня, — думал Раздолбай по дороге в международный аэропорт. — Дарить букет с целью добиться выгоды — некрасиво, и первые цветы попались некрасивые, как эта цель. Дарить в благодарность, когда ничего больше не нужно, — красиво, и цветы я теперь куплю красивые».

Все его сомнения отпали. Шаткая теория высших сил как будто сжалась в точку, и вера в Бога казалась теперь простым житейским опытом, вроде знания, что огонь горячий, вода течет, а бритва острая.

«Бог — не подпорка в слабости, существование которой зависит от моего желания пользоваться этой подпоркой или не пользоваться, — пытался Раздолбай оформить это знание в развернутую картину, — Бог сам по себе. Он такая же реальность, как радиоволны, а я могу только пропускать его голос через себя, обращаясь к нему и признавая над собой его волю. Люди на самом деле — марионетки. Но они не признают этого, отрицают Бога и пытаются действовать по своей воле. Этих марионеток никто не ведет. Они путаются в веревочках, тратя зря силы, упав, сокрушаются, и снова своевольничают, бестолково суетясь и наталкиваясь на себе подобных. Намного проще жить, зная простой секрет — нужно договориться с Богом! Признаешь его высшую волю — и натянутся невидимые нити; попросишь привести к желанной цели — и нити затанцуют, поведут, куда надо, избегая препятствий и создавая с помощью других людей удобные обстоятельства. За это Бог потребует жить по велению внутреннего голоса и может привести к ситуации, когда придется делать трудный выбор. Вот где дается марионетке свобода! Поступит она вопреки внутреннему голосу ради своей тряпичной выгоды — и Бог ее оставит. Поступит правильно — поведет дальше. А как правильно поступать марионетка всегда внутри себя слышит, только часто уговаривает себя, что можно поступить по-другому».

Вопреки всему, что говорил Валера, Раздолбай не считал теперь упование на Бога потерей свободы или рабской психологией. Наоборот, признание над собой высшей воли казалось ему подлинным обретением свободы. Люди, лишенные связующих с Богом нитей, по его мнению, всегда оставались пленниками обстоятельств, хаотично помыкавших их жизнями. Истинной же свободой была власть над обстоятельствами, которую, в представлении Раздолбая, получали только доверившиеся Богу «марионетки».

«Вот я рискую, — думал он, счастливый от того, что его ниточками управляет всемогущий покровитель. — Меня везут в машине, я на ситуацию не влияю. Малейшая задержка — проколотое колесо или гаишник — прощай Рига! Любой человек сказал бы, что я спятил, поехав за цветами за полчаса до вылета. А я верю, что успею, потому что внутренний голос мне сказал это сделать, и значит, Бог ведет меня. Кто свободнее — я или человек, который, полагаясь только на себя, решил бы, что такая поездка — безумие?»

Заплатив водителю, чтобы тот ждал его, Раздолбай бегом метнулся к цветочному ларьку. Продавщица еще не открыла прилавок, но уже расставляла цветы по узким металлическим ведеркам. Букет из семи ярко-розовых роз стоял на самом видном месте и просился в руки. С розами в руках Раздолбай кинулся обратно — такси не было.

— Сука! — выругался он, беспомощно озираясь в поисках другой машины, но тут издалека послышался окрик:

— Парень! Эй, парень! Я здесь стою!

Раздолбай увидел, что его машина припаркована в сотне метров от входа в аэропорт, и бросился туда.

— Там стоять нельзя, я отъехал, чтоб не цеплялся никто, — пояснил водитель. — А ты чего, думал, я уехал?

Раздолбай не отвечал, задыхаясь. Бронхиальная астма беспокоила его редко, но от испуга и стометровки, которую он маханул, как птица крылом, у него случился приступ.

— Курить надо бросать, — прохрипел он, отдышавшись.

Обратный путь незаметно пролетел в разговоре с таксистом о вреде курения, и меньше чем за десять минут до вылета Раздолбай выскочил из машины у фасада Шереметьево-1. Девушка-диспетчер, увидев в своем окошке вместо умоляющих глаз очередного безбилетника букет роз, растеряла всю свою строгость.

— Ой, спасибо… — прошептала она, но тут же смутилась и закричала на Раздолбая так, словно он был ее непутевым сыном: — Сумасшедший! Бегом на рейс, опоздаешь!

Аэродромный автобус уже отвез всех пассажиров к самолету и вернулся за одним Раздолбаем после долгих переговоров контролерши по рации. Вылет из-за него на несколько минут задержали.

— Нервов не хватает! Вот из-за таких раздолбаев мы на пенсию выходим в сорок пять лет! — отругала его бортпроводница.

— Простите! Если хотите, я вам своих нервов отсыплю, — благодушно ответил Раздолбай, плюхнулся на свое место и провалился в сон раньше, чем самолет вырулил на взлетную полосу.

* * *

— …температура в Риге плюс двадцать семь градусов. Желаем вам приятного отдыха и снова ждем на борту нашего самолета, — разбудил его дребезжащий в динамиках голос. Турбины молчали. Последние пассажиры гуськом покидали салон. Раздолбай нашарил под сиденьем сумку и, спросонья натыкаясь на спинки кресел, побрел к выходу.