Хроники семьи Форсайтов

— Пока нет. О ней известно только тебе, Флёр и тёте Эм. Да, забыла, ещё Тони Круму. Мой официальный адрес — Маунт-стрит. Но Джерри, разумеется, отыщет меня, стоит ему только захотеть.

— Ты видела его?

— Да. Я сказала ему, что не вернусь. И на самом деле не вернусь, Динни. Решение окончательное, так что не уговаривай. Выпьешь чаю? Я сейчас вскипячу — у меня есть глиняный чайничек.

— Нет, благодарю, я пила в поезде.

Динни сидела на одном из стульев, которые Клер привезла с собой, и тёмно-зелёный костюм удивительно шёл к её волосам цвета опавших буковых листьев.

— До чего ты сейчас хороша! — восхитилась Клер, свёртываясь в клубок на кушетке. — Хочешь сигарету?

То же самое подумала о сестре и Динни. Обворожительная женщина, одна из тех, кто обворожителен при любых обстоятельствах: тёмные стриженые волосы, живые карие глаза, бледное лицо цвета слоновой кости, в слегка подкрашенных губах сигаретка… Да, соблазнительна! Впрочем, вспомнив, как складывается жизнь сестры, Динни сочла это выражение неуместным. Клер всегда была жизнерадостной и обаятельной, но брак, бесспорно, ещё более усилил и углубил это обаяние, придав ему какой-то неуловимо колдовской оттенок.

— Ты сказала. Тони Крум тоже знает? — неожиданно спросила она.

— Он помогал мне красить стены. Фактически всю гостиную отделал он, а я занималась туалетной. Но у него получилось лучше.

Динни с явным интересом оглядела стены:

— Очень недурно. Знаешь, дорогая, отец и мама встревожены.

— Верю.

— Ты не находишь, что это естественно?

Клер сдвинула брови, и вдруг Динни вспомнила, как они спорили когда-то, надо ли выщипывать брови. Слава богу, Клер к этому не прибегает!

— Ничем не могу помочь, Динни: я не знаю, что решил Джерри.

— Я думаю, он не пробудет здесь долго, — иначе потеряет место.

— Видимо, так. Но я не хочу волноваться заранее. Будь что будет.

— Как быстро можно получить развод? Я хочу сказать — если дело возбудишь ты.

Клер покачала головой, и тёмный локон упал ей на лоб, напомнив Динни детские годы сестры.

— Устанавливать за ним слежку — мерзко. Объяснять на суде, как он меня истязал, я не в силах. А на слово мне никто не поверит, — мужчинам все сходит гладко.

Динни встала и подсела к сестре на кушетку.

— Я готова убить его, — вырвалось у неё.

Клер рассмеялась.

— Во многом он не плохой человек. Но я к нему не вернусь. С кого содрали кожу, тот во второй раз не дастся.

Динни молчала, закрыв глаза.

— Скажи, что у тебя за отношения с Тони Крумом? — спросила она наконец.

— Он проходит испытание. Пока ведёт себя смирно, и мне приятно встречаться с ним.

— Послушай, — медленно продолжала Динни, — если бы стало известно, что он у тебя бывает, этого было бы достаточно, правда?

Клер опять рассмеялась.

— Для светских людей, по-видимому, вполне. А присяжные, как я полагаю, причисляют себя к таковым. Но для меня, Динни, легче не жить, чем смотреть на вещи с точки зрения коллегии присяжных. А я не испытываю никакого желания хоронить себя. Поэтому скажу тебе прямо: Тони знает, что я надолго сыта физиологией.

— Он влюблён в тебя?

Глаза сестёр — синие и карие — встретились.

— Да.

— А ты в него?

— Он мне нравится. Очень. Но и только; по крайней мере, сейчас.

— А тебе не кажется, что пока Джерри в Англии…

— Нет. По-моему, его пребывание здесь гораздо менее опасно для меня, чем его отъезд. Так как я с ним не поеду, он, вероятно, установит за мной слежку. Одно у него не отнимешь: что сказал, то сделает.

— Не знаю, такое ли уж это достоинство. Пойдём куда-нибудь пообедаем.

Клер потянулась:

— Не могу, дорогая. Я обедаю с Тони в скверном ресторанчике, который нам обоим по карману. Честное слово, жить почти без гроша — даже забавно.

Динни встала и принялась поправлять японские гравюры. Беспечность сестры была ей не внове. Но она — старшая и не должна расхолаживать Клер. Ни в коем случае!

— Отличные вещи, дорогая, — сказала она. — У Флёр чудесные вещи.

— Не возражаешь, если я пойду переоденусь? — спросила Клер и вышла в туалетную.

Динни осталась один на один с мыслями о положении сестры и почувствовала полную беспомощность — состояние, знакомое каждому, если не считать тех, кто всегда и все знает лучше других. Подавленная, она подошла к окну и отдёрнула штору. В переулке было сумрачно и грязно. Из соседнего гаража выкатилась машина и остановилась в ожидании седока.

«Как это додумались устроить здесь антикварный магазин?» — удивилась девушка и вдруг увидела, что из-за угла вышел человек и задержался у крайнего дома, рассматривая номер. Затем он прошёл вдоль переулка по противоположной стороне, повернул назад и остановился перед домом N 2. Динни обратила внимание на уверенность и гибкость каждого движения этой фигуры, которых не скрывало даже пальто.

«Боже правый! Джерри!» — сообразила она.

Девушка опустила штору и кинулась в туалетную. Распахивая дверь, она услышала меланхолическое позвякивание овечьего колокольчика, оставшегося от прежней владелицы — антикварши.