Хроники Тамула

— Разбуди остальных, — велел Спархок и, откинув одеяло, потянулся к мечу.

Они прокрались в темноте к дороге и остановились на краю усеянной пнями просеки. Посредине просеки пылал огромный костер, а вокруг него расселись на земле около сотни людей — по большей части крестьяне, судя по одежде. Лица их раскраснелись от отблесков огня и от содержимого глиняных кувшинов, которые они передавали по кругу.

— Странное место для пьянки, — пробормотал Улаф. — Я бы не пошел в лес ради такого обыденного занятия.

— Это оно? — спросил Вэнион у Флейты, которая устроилась на руках у Сефрении, прикрытая темным плащом своей сестры.

— Что — «оно»?

— Ты знаешь, что я имею в виду. Это и есть то, что мы должны были увидеть?

— Думаю, да, — ответила она. — Я буду знать наверняка, когда соберутся все.

— Что, придет кто-то еще?

— По крайней мере один. Те, что уже здесь, не имеют значения.

И они ждали, а толпа крестьян на просеке становилась все более буйной.

Затем на дальнем краю просеки у дороги появился одинокий всадник. Вновь прибывший был облачен в черный плащ и шляпу с широкими полями, низко надвинутую на лицо.

— Опять! — простонал Телэн. — Неужели ни у кого на этом континенте нет хоть капли воображения?

— Что это значит? — спросил Вэнион.

— Тот, кого в Астеле зовут Сабром, наряжается точно так же, мой лорд.

— Может быть, этот не похож на Сабра.

— Я бы не слишком на это надеялся.

Всадник, между тем, въехал в свет костра, спешился и сдвинул на затылок шляпу. Это был рослый жилистый человек с длинным рябым лицом и узкими глазами. Он взобрался на пенек и стоял, ожидая, покуда крестьяне соберутся вокруг него.

— Внемлите мне, друзья мои! — провозгласил он громким хриплым голосом. — Я принес вам вести.

Полупьяная болтовня крестьян затихла.

— Многое случилось с последней нашей встречи, — продолжал оратор. — Как вы помните, мы решили сделать последнюю попытку мирным путем разрешить наши разногласия с тамульцами.

— А какой же у нас был выбор, Ребал? — выкрикнул один из крестьян. — Только сумасшедший станет воевать с атанским гарнизоном — каким бы там правым ни было его дело.

— Так это, стало быть, Ребал, — прошептал Келтэн. — Выглядит он не слишком впечатляюще, верно?

— Наше дело провозгласил правым сам Инсетес, — отвечал между тем Ребал, — а Инсетес более чем достойный противник атанам.

Толпа отозвалась одобрительным бормотанием.

— Я принес вам добрые вести, друзья, — объявил Ребал. — Нашим послам сопутствовал успех. Сам император признал правоту нашего дела!

Послышались нестройные хвалы.

— Я радуюсь вместе с вами, — продолжал Ребал, — однако перед нами возникла новая опасность, куда более грозная, чем привычная несправедливость тамульских чиновников. Император, который отныне стал нам другом, томится в плену у проклятых рыцарей церкви! Рука злобного архипрелата Чиреллоской церкви протянулась через полмира и схватила нашего друга!

— Возмутительно! — проревел из толпы кряжистый крестьянин. — Чудовищно!

Остальные крестьяне, однако, явно растерялись.

— Он слишком торопится, — критически прошептал Телэн.

— Что? — переспросил Берит.

— Переменить курс, — пояснил Телэн. — Я так думаю, весь год или около того он проклинал тамульцев, как делал Сабр в Астеле. Теперь он хочет проклинать кого-то другого, но для этого вначале нужно обелить тамульцев. Даже у пьяного крестьянина могут возникнуть подозрения насчет чудесного обращения императора. Он проделывает это чересчур быстро — и чересчур легко.

— Расскажи нам, Ребал, — крикнул кряжистый крестьянин, — как наш друг император оказался пленником рыцарей?

— Да, расскажи нам! — завопил еще один голос на другом конце просеки.

— Подставные пособники, — презрительно фыркнул Телэн. — Этому Ребалу только дубинкой орудовать.

— Это было сделано хитро, мои друзья, — объявил Ребал толпе, — весьма хитро! Чиреллоская церковь управляется демонами ада, а они известные мастера обмана. Тамульцы, которые отныне наши друзья, — язычники, и для них непостижимо коварство чиреллоских еретиков. Ни о чем не подозревая, они гостеприимно приняли посольство церковных чиновников, а среди этих грязных еретиков, прибывших в Материон, были рыцари церкви — закованные в железо пособники самого ада. Оказавшись в Материоне, они схватили нашего дорогого друга и покровителя императора Сарабиана и теперь держат его пленником в собственном дворце!

— Смерть тамульцам! — хрипло завопил какой-то изрядно выпивший старик.

Один из крестьян быстро стукнул его дубинкой по затылку, и отставший от моды оратор мешком осел на землю.

— Управление толпой, как же! — хмыкнул Телэн. — Ребал не хочет, чтобы его соратнички ошибались.

Другие крестьяне, явно тоже подставные пособники Ребала, принялись выкрикивать правильный клич: «Смерть рыцарям церкви!» Размахивая дубинками и разнообразным сельскохозяйственным инвентарем, они все громче вопили свой клич, заодно стращая тех, кто все еще пребывал в растерянности.