Хроники Восстания

«Проснись Ярош!» — губы незнакомца не двигались, Ярошу стало жутко

«Проснись, я говорю!»

Паладин открыл глаза. На улице уже начало немного светать, угли в костре давно потухли и уже успели остыть. Перед Ярошом, на коленях сидел Гор, положа свою руку ему на плечо, давая знак сохранять тишину. Не совсем оправившись от сна, Ярош тем не менее кивнул, давая понять, что всё понял. Тогда Гор поднявшись прошел сначала к Тиру, а потом и к Младе аккуратно разбудив их.

— Что случилось? — шёпотом спросил Ярош подходя к Гору.

— У нас гости, — одними губами произнес Гор и повернувшись к брату с сестрой сделал несколько жестов руками.

Тир и Млада, уже взявшиеся за оружие кивнули и встав, повернулись к Ярошу и Гору спиной, отойдя друг от друга примерно на метр.

— Встаём спина к спине, — начал шепотом Гор. — Нас окружили, моя вина.

Ярош ничего не ответил, он до сих пор ничего не замечал.

Гор тем временем встал и достал свой молот из кожаной петли. Недолго думая, Паладин встал, держа в руке свой двуручный меч уже извлеченный из ножен.

— Кто это? — стараясь говорить как можно тише сказал он, однако Гор его услышал.

— Свиблы, — слетело с его губ.

И как только было произнесено это слова, кусты вокруг временной стоянки путешественников взорвались, исторгая из себя крупные, несуразные волосатые тела с длинными руками и тёмными как ночь глазами.

В руках у напавших были палки, камни и примитивные подобия копий. Их было десять.

Окружив своих жертв, приматы кинулись на вооруженных людей. Первого свибла свалила Млада, метнув в незащищенную глазницу под массивным лбом, блестящую рыбку острой стали. Свою яростную атаку свиблы продолжили вдевятером.

Времени на повторный бросок у Млады не было, а ее короткий охотничий клинок не подходил для боя со столь яростным противником, поэтому девушка ушла за спину Тира, оказавшись в центре треугольника между Тиром, Ярошом и Гором.

Следующий свою сталь кровью напоил Паладин. Паладина, делала могучим воином отнюдь не сила. Паладин мог видеть врага. Мог читать только начавшееся движение или движение, которое только зародилось в голове противника. Положение тела, глаза, стойка, физические данные, положение головы, всё это и еще многое другое читались Ярошом автоматически, на уровне подсознания.

Еще один подбежавший к Ярошу примат, вдруг понял, что у него нет рук, и понял он это отрубленной головой слетевшей с плеч, наблюдая мертвыми глазами как Ярош шагнул к его собрату.

Тир, дождавшись, когда противник приблизиться отбил сокрушительный удар толстенной дубиной и крутанувшись всадил одну из сабель в открывшийся бок, легко выдернул ее обратно и на всякий случай полоснул по сухожилиям человекоподобного существа. Тот рухнул, булькая и завывая, а на Тира уже наступал еще один свибл с подобием копья в руке.

Ударом молота Гор сломал все ребра кинувшемуся на Младу примату и продолжая движение разбил голову зазевавшемуся противнику с камнем.

Еще один рухнул от меткого попадания метательных ножей в обе глазницы.

Оставшиеся два примата остановились и тряся дубинами издали громкий рёв.

В стороне, где путники оставили лошадей, раздалось ржание. Обезумившие от страха кони сорвались с привязи и рванули в лес, ломая ветки деревьев, связывать ноги лошадям в этот раз не стали так как не стали отпускать их пастись в лесу. А к поляне, где были путники, улюлюкая неслись новые противники.

— Бежим! — крикнул Тир и толкнув Младу вперед, ринулся следом.

— Что? — повернувшись крикнул Ярош.

И тут его за руку схватил Гор и несмотря на свою комплекцию припустил за сестрой и братом, волоча за собой Паладина.

Через мгновение Ярош уже бежал сам, крепко сжимая свой меч, а за ними гнались разъяренные приматы.

***

У медленно догоравшего костра сидела сгорбленная фигура в потасканном дорожном плаще. Сидевший держал в руках видавший виды бурдюк, из которого периодически делал жадные глотки. По короткой бородке стекали темные капли и падали на грубые овечьи штаны, и на дешёвую обувь из старой кожи.

С общим видом бродяги не сочетался изящный кулон, висевший на его шее. Время от времени человек теребил его, сам, пожалуй, того не осознавая.

Рядом с поваленным деревом, на котором устроился незнакомец, лежал его походный, достаточно добротный мешок с нехитрыми пожитками. И что точно отличало его от сотен бедняков и попрошаек ходивших из города в город, так это лук с него ростом, от которого не отказался бы Старшина любого поселения, да добротный конь, дремавший неподалеку, причмокивая во сне губами.

Этот человек не спал ночами, предпочитая короткие сны днем.

Посмотрев на начинавший светлеть небосклон, человек допил содержимое бурдюка и сморщившись на мгновение передернул плечами. Отвратное пойло, но без него он высидеть всю ночь не сможет, и к нему вновь придут тени прошлого, теребя его за полы его поношенного плаща и безмолвно требуя невозможного.