Хроники Восстания

Габриель, стоявший всё это время без движений, начал неярко светиться и когда я уже подумал, что воздушная волна рассечет его от макушки до паха, он просто выставил копье острием вперед. Небрежно как-то. И в этом простом движении была такая сила, что сама реальность пошла рябью, а убийственная атака Серафима, распалась, натолкнувшись на острие копья, словно была мыльным пузырём. Земля вокруг Габриеля вздыбилась, и он уже оказался рядом с нами, занося копьё для удара.

Прямой выпад, крутанулся, боковой удар слева, справа. Удар сверху, снова слева, серия прямых выпадов. Ушел влево, вправо, поднырнул, подпрыгнул, тычок тупым концом в бок Серафиму, вновь ушел вправо новый выпад.

Это я уже сейчас вспоминаю, в тот момент я видел лишь вихрь ударов.

Вокруг Серафима закрутилась воздушная сфера, отшвырнув как Габриеля, так и меня. Серафим вошел в полную силу. Весь его облик был объят тугими ветрами, глаза горели голубым светом. Давно пора.

И теперь уже Габриелю пришлось не сладко, теперь он отбивает наши удары, а булава Серафима буквально сокрушала его и даже блокированный удар, вбивал Габриеля в землю по щиколотку.

Ему конец. Его легионеры почти истреблены и сам он на грани. Бросив быстрый взгляд в сторону наших воинов, я увидел, что средство, синтезированное из крови Одиуса оправдало себя. Бойню, которую они устроили, можно засчитать им как победу, несмотря на то что в живых оставалось не больше полутысячи из шести тысяч изначально.

Габриель стал пропускать удары и хоть его свет горел ярко, а глаза переполняларешимость, наша сила начинала его подавлять. Мои молнии уже не единожды оставляли неровные рытвины на его броне, да и воздушные вихри Серафима подарили пару кровавых полос Габриелю. И вот наступил тот миг, приближение которого ждали обе стороны. Ошибка противника. Габриель на неразличимую долю мгновения опоздал и ушёл от булавы не так и не туда куда хотел. Мой топор, в своей жажде крови уловил этот момент и, оставляя за собой ветвистые дуги чистой энергии, устремился в прореху в обороне противника. Я видел глаза Габриеля, когда он понял и осознал происходящее, но уже было поздно, что-то менять или остановить. Удар. Всё тело Габриеля прошивают молнии, выйдя у него из спины.

Но надо отдать должное его доспеху, он не дал разрубить тело пополам. Габриель повис на острие моего топора, и поток крови оросил землю под ним. Всё кончено. И именно я положил конец этой легенде и своими руками создал новую. Самуил — маршал, убивший самого Габриеля.

Он поднял на меня свой тяжелый взгляд, в котором перемешена боль, и обида, в уголке его рта запеклась кровь. Помимо моей воли у меня появилась улыбка. Столь славного момента я ждал всю свою жизнь.

— Легион Гавриила лишился своего единственного маршала, — сказал я тогда с усмешкой.

Серафим заливается смехом над моей шуткой, положив свою булаву на плечо. Он тоже стал частью истории и, несомненно, получит кусок от моей победы. Это на секунду омрачило настроение, но лишь на секунду.

Габриель продолжал смотреть на меня испытывающим взглядом и молчать. Почему бы ему уже не сдохнуть, внезапно на его лице появиласьтень улыбки.

— Чего скалишься труп? — усмехнулся Серафим заметив улыбку умирающего архангела.

— В легионе Гавриила никогда и не было маршала.

Спокойный голос Габриеля, заставил моё сердце замереть.

— Зато, у нас два генерала.

Я словно услышал речь на неведомом языке, ибо не понял ничего из сказанного, вернее не поверил. Взглянув на Серафима, я прочитал только замешательство на его лице.

И тут стало происходить невообразимое. Свет на мгновение потухший, вспыхнул вновь, став еще ярче. Глаза Габриеля залились ярким огнем, а из спины выросла еще одна пара чёрных крыльев.

Мир закрутился перед глазами. Нас отбросило силой высвобождениягенерала. Копье Габриеля стало таять, а на его месте появился одноручный меч с небольшой ромбовидной гардой. На конце рукоятки пасть дракона сжимала три золотых кольца звякнувших при появлении мелодичным звоном. Лезвие, с двухсторонней заточкой, не больше метра длинной, покрывали, светящиеся зелёным, руны.

Габриель был не просто генерал с разрушенной цепью, Он её никогда и не имел.

— Первый сын, — произнес я тогда помимо своей воли, завороженный происходящими переменами.

Все следы боя пропали с его доспехов, сделавшихся снежно-белыми, словно первый снег, с витиеватым рисунком на нагруднике и наплечниках. Рисунок сиял рубиновым светом и был подобен переплетением вьюнка с мелкими листочками. Лицо Габриэля покрыли гибкие пластины в цвет остального доспеха, в точности повторяя черты его лица, но превращая его в бездушную маску андроида. Над головой вспыхнул золотой нимб и быстро вращаясь опустился на голову архангела, превратившись в сверкающую корону с двойным зубцами в районе лба.

Мимо меня, завывая от гнева, пролетел Серафим, занеся для удара свою булаву. Я даже не успел его окликнуть и остановить, чтобы мы смогли сломать наши печати.

Он умер мгновенно. Отсеченная голова, отлетела, куда-то в сторону, а трепыхающееся тело рухнуло под ноги генералу.