Хроники железных драконов

— Ну разве он не душка? Но ты забегаешь вперед. И вот я взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и нырнула. Это был самый смелый поступок в моей жизни. — Положив зеркало на колени, Гвен перевернула коробочку и постучала по дну. Ничего. — Черт! Это все, что у нас есть? Питер! Тебе полагалось раздобыть для меня еще. — Она отшвырнула зеркало и коробочку. — Я устала от этого места. Пойдем!

— Куда? — спросил Питер.

— Какого черта мне беспокоиться куда? Клубы скоро откроются. Придумаем куда, только пойдемте.

Лимузин ждал. Они забрались внутрь и поехали по улицам. Гвен колотила в крышу ладошкой.

— Быстрее!

Гном повиновался. Поворот кисти — и включился «Зеленый человек» с альбомом «Прилив белого солнца». Русалка не отводила взгляд от окна.

— А что произошло потом? — спросила Джейн. — После того, как ты нырнула в воду.

Гвен вздрогнула и с хмурой физиономией обернулась к ней. Но настроение у нее снова переменилось, и она улыбнулась.

— Я уходила вниз, вниз. Сначала вода была коричневая, как чай. Но вскоре она превратилась в черную, и я перестала видеть. Я не понимала, куда я двигаюсь — вверх или вниз, — но, наверное, все-таки вниз, потому что я не выныривала на поверхность. Легкие у меня болели, а уши — ты себе представить не можешь! — в уши словно вбивали гвозди. Меня щекотали маленькие усики — сперва нежно, словно пальцы тысячи крохотных любовников, затем все настойчивее. Потом они стали гуще, начали облеплять лицо, и тогда я уже тонула. И хотя я именно к этому и стремилась, сопротивлялась я как могла. Но от этого только больше запутывалась. Я билась и рвала корни, пока не оказалась укутана ими полностью, не в силах даже пошевелиться. И в этот момент что-то стукнуло меня по губам. Оно было мягкое, словно перезрелая груша, и размером где-то с кулак. Это же черное яблоко, в секунду сообразила я, по необъяснимой случайности выросшее гораздо ближе к поверхности, чем обычно. Я подумала, как сладко будет умирать со вкусом такого яблока во рту.

Гвен протянула руку и погладила Питера по джинсам. Он заерзал на сиденье, слегка раздвинув ноги, и она машинально принялась массировать ему внутреннюю сторону бедра.

— Я откусила большой кусок, но оно было никакое не сладкое. Оно было горькое, очень горькое. И хорошо.

— Мы почти добрались до самого интересного, — прошептал Питер, прикрыв глаза.

— Корни отпустили меня, и я стала подниматься, полная энергии, и вода становилась все ярче, ярче, ярче. Поверхность пруда надвигалась кругом света, а потом она разбилась на много кусков.

— Что такое черное яблоко? — спросила Джейн. На нее не обратили внимания.

— Я стоял у самой воды, когда она взметнулась оттуда. Это было самое фантастическое зрелище на свете. Только что ничего не было, и вдруг эта красивая, обнаженная… — Он подыскивал слова. — Словно в полночь взошло солнце.

— Но что ты там делал?

— Собирал пиявок. Для занятий по фармацевтике. Так что появление Гвен было особенной удачей, ведь с ее тела…

— Питер!

— …эти огромные зеленые и золотые кровососы свисали сотнями. Они были повсюду! На грудях, и на лице, и на ногах, и везде. Мы снимали их целую вечность.

— Ты сволочь! Ты обещал, что никогда и словом об этом не обмолвишься.

— Нет, не обещал.

— Я тебе запретила, а это одно и то же. — Она толкнула его в грудь, а затем принялась щекотать под ребра.

Беспомощный от смеха, он повалился на диванчик у окна.

— Грубиян! Скотина!

Лимузин несся по темнеющим улицам. Джейн на своем краю сиденья чувствовала себя счастливой и немного смущенной.

Гвен перестала щекотать Питера. Когда он пришел в себя, она принялась посасывать кончики его пальцев, один за другим, издавая губами негромкие влажные звуки.

— Скажи мне, чего бы тебе хотелось? — Она настойчиво заглядывала ему в глаза. — Скажи, чем бы ты хотел заняться?

— Ты знаешь, чего бы мне хотелось, — безнадежно отозвался Питер. — Только ты и я — одни, вместе, навсегда.

Красавица расслабилась на своем сиденье.

— Да, — томно произнесла она. — Разве это было бы не прекрасно?

Возможно, во всем был виноват порошок, хотя возбуждение от него давно прошло, оставив после себя лишь плоский пустой гул. Или все-таки его действие сказывалось на способности соображать? Как бы то ни было, Джейн проговорила:

— Послушайте. Жертва должна быть добровольной, так? И что случится, если вы просто скажете «нет»? Им придется использовать прошлогоднюю вице-королеву, а вы с Питером станете просто жить дальше. Сможете вернуться к нормальной жизни.

Глаза Гвен резко распахнулись.

— Я не хочу возвращаться к прежней жизни! — закричала она. — Я хочу, чтобы вечно продолжалась эта жизнь.

— Но…

— Ой, да что ты понимаешь?! — Она резко откинулась на сиденье. — Ты ничего не знаешь. Ты просто маленькая глупая лесовичка.

— Эй, это бестактно! — воскликнула задетая Джейн.

Питер делал успокаивающие жесты.

— Ах, теперь мы указываем другим, как себя вести, да? Мне подобная критика ни к чему! Могла бы просто подождать несколько месяцев и говорить обо мне все, что тебе угодно, не опасаясь задеть мои чувства! Так нет же, тебе надо оскорблять меня в лицо, пока я еще жива.

— Я…

Гвен заплакала.