Хроники железных драконов

Сам дворец, утопавший в буйно разросшихся садах и построенный в стиле Второй империи, представлял собой нечто вроде свадебного торта из белого сверкающего мрамора. Но стены крепости, служившей ему цоколем, были серыми и безликими и почти не имели окон. К этим стенам, выходившим на четыре стороны света, были прикованы кандалами четыре титана. Гог смотрел на север, Магог – на восток, Гогмагог – на юг, а четвертый гигант, не имевший имени, – на запад. Это были Стражи Четырех Четвертей, которые всю Первую Эпоху держали на себе мир, но затем взбунтовались против наследников Мардука и были в наказание закованы в кандалы, а затем помещены сюда, где администрации Его Отсутствующего Величества было легче за ними присматривать – и где, при случае, она могла воспользоваться их провидческими способностями.

Гиппогриф приземлился на балкон настолько маленький, что издалека его попросту не было видно, и расположенный рядом с лицом западного титана. Голова титана была высотою в два роста Вилла, он словно не замечал их присутствия, а продолжал всматриваться в далекий горизонт.

– Дай мне курицу, – сказала Алкиона. – Достань из седельной сумки диктофон, проверь, чтобы на микрофоне был ветрозащитный экран, а затем проверь запись. Вся документация по этому делу должна быть очень четкая.

Вилл достал из корзины одну из куриц и передал ее Алкионе. Когда диктофон был проверен и запущен, Алкиона сказала:

– Сегодня день Кракена, вандемьер[75], год Монолита, время, – она взглянула на часы, – приблизительно два тридцать дня.

Достав из поясной сумочки маленький серебряный серп, она отхватила курице голову и быстро повернула судорожно бьющуюся тушку таким образом, что брызги крови летели прямо на губы титана. Губы, похожие на два растрескавшихся выветренных камня, медленно раздвинулись. Серый, словно гранитный, язык высунулся и облизал их.

– А-ах, – вздохнул титан. – Давно, давно меня не кормили.

– Так покажи же тогда свою благодарность. Ты шевелился, наши наблюдатели отчетливо это видели. Что ты такое увидел, что тебя так встревожило?

Солнце померкло,Земля тонет в море,Срываются с небаСветлые звезды,Пламя бушуетПитателя жизни,Жар нестерпимыйДо неба доходит.

Титан умолк.

– Великолепно, – сказала Алкиона. – Услышав такое, наши будут просто в восторге.

– Это из «Мотсогнирсаги», одной из священных книг рода карликов, – сказал Вилл, нажав предварительно паузу, чтобы голос его не записался. – Впрочем, мне говорили, что никто из поверхностных никогда ее не читал.

– Ну что ж, верь не верь, но это куда более внятно, чем вся та чушь, с которой мы обычно имеем дело. Дай мне еще одну курицу. – Алкиона кивнула Виллу, чтобы он снова включил запись, и повторила ритуальное кровопускание. – Какую форму принимает эта угроза?

– И другое знамение явилось на небе: вот большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим; хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю[76].

– Этого я не знаю, – заметил Вилл.

– Зато я знаю, – огрызнулась Алкиона, – и ничего хорошего это не сулит. Еще одну курицу! – Снова брызнула кровь. – Так это что же, будет война?

– Я видел войну. Я видел войну на земле и на море. Я видел кровь, струящуюся из раненых. Я видел тела, валяющиеся в грязи. Я видел разрушенные города. Я видел голодающих детей. Я видел отчаяние матерей и жен…[77] В ответ я говорю: пусть они только попробуют[78].

– Все веселее и веселее. Еще одну курицу!

– Это будет последняя.

– Ты просто пиши там и не мешайся, ладно? А что, эти беды совсем уже близко? – спросила Алкиона у титана. – Или ты видишь их в будущем?

– Куриная кровь очень жиденькая штука, – пророкотал титан.

– Вот уж не знала.

– Как же долго торчу я здесь и все сохну и сохну. Ну как же хочется чего-нибудь покрепче.

– Жизнь – штука тяжелая.

– Когда-то я извлекал кровь из миллионов таких, как ты. Толпы и толпы сходились ко мне на ладонь, а я давил их, как зерна граната, и выжимал из них сок. Я пил и пил, и даже того, что проливалось у меня мимо рта, хватило, чтобы сделать горы красными, а моря темными, как вино.

– Отвечай на мой долбаный вопрос. То, что ты видишь, оно уже близко? Или только когда-то будет?

Огромные каменные глаза медленно развернулись в орбитах и взглянули на Вилла с Алкионой. Затем с той же медлительностью они развернулись назад.

– Оно уже здесь.

Огромное каменное лицо вновь застыло в неподвижности.

Вилл выключил диктофон.