Хроники Звёздного Народа

— Не вздумайте экспериментировать! Это эликсир долголетия. Но он не продлевает жизнь, а стимулирует ваш организм работать правильно. И это очень индивидуально. Каждую неделю будете проходить у Силви обследование.

Весь вечер они проговорили о Фрю, хвастались друг перед другом своими фермами, садами, полями и огородами. Увлеклись так, что чуть не пропустили время отбоя. Но Зиночка не позволила никому задержаться в гостиной ни на минуту.

Когда Сокол пришёл к себе, он вдруг с удивлением вспомнил, что Ассия выбрала для себя серпентарий. А Фрю выразил по этому поводу особую радость. Единственное, что в этом устраивало самого Сокола, что этот страшный змеевник находится рядом с конюшнями. Он с детства любил лошадей. И был радостно удивлён, когда во время экскурсии по кораблю они оказались в конюшне, в которой было двадцать прекрасных лошадей. Конечно, он выбрал коней. Получив согласие Фрю, Сокол был готов расцеловать его, удержало его только нежелание показаться неделикатным.

К Фрю они ходили больше двух недель. Уж очень велико было его хозяйство. За это время каждый освоился и закрепился на своём подшефном участке. Сокол познакомился с конюхом. Это был интеллигентный мужчина, очень похожий на древнего египтянина. Носил он обычную одежду, а к лошадям выходил в плиссированной юбочке и очень напоминал фреску древнего Египта. Звали его Имхет. Когда Сокол на первой прогулке и купании лошадей проявил себя классным наездником, Имхет подарил ему такую же юбочку, как у него. Виктор очень быстро оценил подарок. И с тех пор, приходя в конюшни, он всегда одевался как Имхет. Лошадям это очень нравилось.

Однажды в таком виде он столкнулся с Ассией. Она с любопытством оглядела его, лёгкая улыбка пробежала по её лицу, но она молча гордо проследовала в свой змеевник. А он смотрел ей вслед, поражаясь тому, что в своём чёрном сплошном кожаном костюме она была похожа на изящную тонкую змейку. Он хотел окликнуть её, чтобы сказать ей это. Но впервые в жизни что-то кольнуло в сердце и перехватило дыхание. Он так удивился, что сразу побежал к Силви.

Силви долго осматривал и тестировал своего неожиданного пациента, потом позвал Келви. Они ещё раз внимательно его осмотрели. Келви спросил:

— Сокол, а вы не помните, когда и при каких условиях это с вами случилось?

Виктор закрыл глаза, представил ситуацию и снова схватился за грудь.

Силви и Келви громко рассмеялись. Сокол готов был обидеться, но на мгновение раньше Келви положил руку ему на плечо и, глядя в глаза, подражая голосу Ассии, сказал:

— Виктόр, это любовь. — А потом уже своим голосом добавил: — Страшная болезнь! Иногда неизлечимая. Придётся вам с этим жить.

Виктор смутился, даже покраснел. Потом рассмеялся.

— Я дурак. Но со мной никогда этого не случалось, — сказал он, с благодарностью пожимая руки врачам.

— Надеюсь, для вас это не смертельно. И вы сумеете жить с этим достойно, — ответил за двоих Келви.

Попав на занятие к Спруту, люди поняли, что способность удивляться в человеке безгранична. К этому времени Детка приготовил им зал, такой же, как у Командора, только раза в четыре меньше. У зала был абсолютно чёрный бездонный пол и овальные, светящиеся матовым белым светом, стены, заканчивающиеся куполом. Они, полулёжа, устроились в удобных креслах по кругу. А в центре круга угнездился Спрут с панелью управления. Зал сам по себе поражал своим совершенством. Спрут в качестве астронома — тем более. Но они, с детства увлечённые астрономией и космосом, уже через несколько минут поняли, что они ничего об этом не знают. То, о чём рассказывал и показывал им Спрут, едва умещалось в сознании. Это было завораживающе прекрасно и одновременно столь грандиозно и непостижимо, что рождало ощущение собственной малости и незначительности в этом мире. Но осознание того, что чей-то разум постиг всё это и нашёл способ активно существовать в этой бесконечности, вселяло робкую надежду, что и они когда-нибудь будут причастны к этой удивительной жизни, где нет места праздности и безделью, мелким мыслям и самокопанию, где время течёт иначе; и где ты осознаёшь, что каждый твой жест влечёт за собой такие последствия, ответить за которые невозможно даже ценой жизни.

Занятия с Келви были самыми последними. Когда все устроились и приготовились слушать, сгорая от любопытства услышать, что им скажет, как они уже знали, знаменитый космопсихолог, Келви невинным тоном задал вопрос:

— Как вы думаете, чем отличаются люди от других гуманоидов?

И вопрос этот застал всех врасплох. Они думали, что именно Келви ответит им на этот вопрос. А он спросил у них. Они уже привыкли к своим необычным учителям и коллегам. Давно перестали замечать их уродство, более того, считали своих наставников и их помощников по-своему красивыми и искренне преклонялись перед широтой их интересов и глубиной познаний. И никто не знал, как ответить на этот вопрос. Справедливость требовала сказать, что пришельцы умнее. Гордость не позволяла ронять своё достоинство. Выручил всех Геннадий.