Хроноагент. Гексалогия

Но Пётр не сдаётся. Он рукояткой ножа выстукивает кромку люка, пытаясь обнаружить хоть какуюто щель. Неожиданно люк приподнимается – видимо, Пётр случайно ударил по какойто защелке. Мой напарник сдвигает люк в сторону и спускается в тёмный провал. Мне ничего не остаётся, как последовать за ним.

В нижней части корпуса расположены две пары таких же лотков. Рядом с каждым из них – небольшие возвышения с такими же овальными экранами и треугольными клавишами. Один из лотков заполнен какойто трухой. Видимо, это всё, что осталось от погибшего члена экипажа. Остальные успели выбраться. Но почему они тогда задраили за собой люк? А может быть, он закрывается автоматически? С опаской смотрю на отверстие. Нет, слава Времени, пока не закрылся.

Пётр прикидывает, что размер нижнего отделения не превышает размеров башни.

–Тогда, – говорит он, показывая на переднюю стенку, – здесь должен быть двигатель. Интересно, какой? А! Вот и люк. Попробуем открыть.

–Я бы на твоём месте не стал этого делать, – говорю я, бросив взгляд на дозиметр. – От этой стенки порядочно фонит. Представляешь, какой там уровень?

–Вряд ли слишком большой. Стенка не очень толстая и не удержит мощного излучения, – отвечает Петр, выстукивая люк по периметру.

–А ты знаешь, из какого материала сделана эта стенка? Может быть, это чтото вроде нейтрида?

–А что такое нейтрид? – интересуется Пётр и продолжает выстукивать стенку в поисках клавиши.

–Расскажу, если ты немедленно отойдёшь от этого люка и прекратишь попытки открыть его. Вот так. Нейтрид, друг мой Петруччио, это ядерный сверхматериал. Сверхплотный, сверхпрочный, сверхизоляционный и так далее. Ядерным он называется потому, что состоит сплошь из атомных ядер. В нём нет даже промежутков для электронных орбит. В высокоразвитых цивилизациях из такого материала делают корпуса звёздных кораблей и кожухи аннигиляционных двигателей. Так что если эта стеночка сделана из материала, имеющего свойства нейтрида, и если сквозь неё проникает такой фон… Мы с тобой не успеем и «мяу» сказать, если ты приоткроешь этот лючок. А наши друзья, подождав нас, полезут сюда нас вытаскивать. Они не дойдут дальше башни. За ними сюда полезут Лена с Наташей. На этом наша экспедиция и завершится. Согласись, обидно будет, избежав стольких опасностей, загнуться от собственного любопытства. Да даже если там и нет такого смертоносного уровня радиации, что мы там сможем понять? Ничего. Кроме того, что этот двигатель ядерный. Или аннигиляционный. Но это мы знаем и так. Принципа его действия мы всё равно не поймём.

–Почему?

–А потому, что эту машину строили не люди.

–Но это же были разумные существа.

–Ну и что? Они же мыслили совсем подругому. Не так, как мы с тобой. Посмотри. Ты смог бы с такого пульта управлять этой машиной? А наводить орудие и стрелять из него? Единственное, что мы можем, это приблизительно представить себе внешний вид таких существ.

–И как же они выглядели?

–У них было змееподобное или цилиндрическое, возможно, с хвостом, тело. Оно венчалось несколькими щупальцами. Могу предположить, что щупальца были треугольными. Не знаю, были ли у них глаза. Скорее всего, были.

–Понятно. Экраны.

–Это ни о чем не говорит. Возможно, что это вовсе и не экраны. Какиенибудь преобразователи оптической информации в акустическую или тепловую. Да мало ли какую. Стоит ли гадать? Пошли отсюда. Мы сможем здесь понять немногим больше, чем Лем.

Поднявшись на крышу башни, мы осматриваемся. Повсюду до самого горизонта хаотично расставлена различная техника. Самая разнообразная. Есть и такие же «танки», на котором мы стоим. Но есть и совсем непонятные сооружения. И сферы, и пирамиды, и конусы, и какието похожие на гробы призмы. Более или менее понятны подобия пусковых ракетных установок на гусеничном ходу. Но это явно не ракетные установки. Решетчатые направляющие достигают тридцати метров в длину. Ракетам такие направляющие не нужны. Всё это разбросано в живописном беспорядке. Только «танки» стоят в боевой линии, и раструбы их нацелены в сторону скопления брошенной безжизненной техники.

Местами просматриваются груды искорёженного и оплавленного металла или какогото иного материала. И чем дальше, тем таких груд больше. Анатолий прерывает наше созерцание и спрашивает:

–Ну? Что там?

–Ничего особенного. Типичная неземная техника. К тому же негуманоидная. Спускаемся.

Лена даже не задаёт вопросов. За время работы в Фазе Стоуна и в других Фазах она достаточно насмотрелась всяких диковинок, в том числе и негуманоидного происхождения, чтобы прийти к выводу о бесполезности попыток разобраться в них. Она только с беспокойством спрашивает:

–Надеюсь, вы не полезли в двигатель?

–Петро пытался, но я его отговорил.

–И правильно сделал. Там – торий, – она указывает на двигательную часть «танка».