Хроношахид

В ответ тишина, лишь прошуршало что-то рядом по шелку и замерло, словно приглашая поиграть в игру. Кирилл хлопнул ладонью по покрывалу – пусто, рядом тоже. Надо поискать вот здесь – он вытянул руку и вслепую шарил в воздухе вокруг своей головы. Что-то отпрянуло назад, и он не услышал – почувствовал, как это «что-то» движется рядом, приближается и замирает у левого виска. Глаза удалось открыть лишь со второй попытки, Кирилл смотрел в туман перед собой, силясь различить в нем хоть один знакомый предмет. Но напрасно – густая муть рассеиваться не собиралась, ходила клубами, как туман над полем августовским утром. Что-то серело в нем, неясное, бесформенное, контуры его скрывал морок, а может, виноваты были не привыкшие к темноте глаза. Что-то шелохнулось рядом, Кирилл протянул руку и коснулся кончиками пальцев кожи – сухой, теплой и шероховатой. Раздалось злобное короткое шипение, нечто извернулось рядом и исчезло, зато волшебным образом появилось ночное зрение. Кирилл поднял голову и увидел перед собой широкую ленту роскошной, светло-синей с желтым, раскраски. Лента покачивалась вперед-назад и шелестела под ветром.

– Очень красиво, – пробормотал ей Кирилл, – мне нравится.

И протянул руку вперед, чтобы убрать преграду с пути и найти наконец Суфию. Лента отпрянула, дернулась вправо, рука скользнула в пустоту.

– Прекрати. – Он приподнялся на локтях, проморгался и секунд через семь непрерывного наблюдения свел воедино звуковой и видеоряд.

– Мама! – Кирилл шарахнулся назад, опора исчезла, он вцепился в покрывало и вместе с ним съехал на пол.

Падать, к счастью, было невысоко, но это ничего не меняло – вместе с шелковым покрывалом к краю кровати подъехала разъяренная кобра. Она покачивалась на хвосте, раздув шейный капюшон и шипела, словно проколотый шарик.

– Уйди, зараза!

Кирилл отполз в угол, вжался в стену. Бежать некуда, он в тупике. Знал бы – падал по другую сторону кровати, оттуда до двери недалеко, можно выползти в коридор и позвать на помощь. А здесь – ори не ори, стены как в бомбоубежище, рассчитанном на прямое попадание ядерной бомбы. Найдут через недельку-другую, вернее, вообще не найдут – все, что от него останется, вернется в Сколково. Кстати, сколько еще до возвращения?.. Дрожащими руками Кирилл потянулся к рукаву рубашки, засучил его, но так и замер, не решаясь даже повернуть голову. Кобра ловила каждое его движение, каждый вздох и была настроена решительно. Она покачнулась еще раз и сделала выпад вперед и влево – туда, где только что была рука Кирилла.

«Интересно, она меня видит? Или только слышит? Или и то и другое сразу?»

Он не сводил с гадины взгляд, косился по сторонам. Кинуть бы в нее чем-нибудь, да под рукой нет ничего, все осталось с другой стороны кровати. И Суфия, мерзавка, дрянь не хуже этих, из своего серпентария, – где она? Науки она разумеет, чтоб ее…

К горлу подкатил комок, Кирилл закрыл глаза и затаил дыхание, чтобы не выдать своего присутствия. Долго так ему не протянуть, надо что-то сделать. Ну хотя бы попытаться. Для начала нужно выяснить, сколько времени осталось до «отлета». Он снова потянулся к рукаву и врезался затылком в стену – кобра сделала еще один бросок. Скоро она догадается подползти поближе, прицелится хорошенько, и все. Некстати вспомнилась история смерти египетской царицы: Клеопатра «сбежала» из римского плена именно после укуса кобры или сразу двух… «Иди отсюда, иди, – гипнотизировал взглядом застывшую в стойке змею Кирилл, – с той стороны кровати хорошо, там еды полно. Иди, покушай». Но гадина не реагировала. Еще бы, ей живых мышей подавай, птиц, ящериц. Да они, аспиды, и друг другом не брезгуют, жрут своих же за милую душу, и не только в голодный год, а так, ради разнообразия рациона. Змея прекратила раскачиваться и застыла в одном положении. Кирилл смотрел в ее крохотные неживые глазки и даже видел, как двигаются ноздри на закругленной кожистой голове. Или это ему казалось? Стены выгнулись парусами навстречу друг другу, бешено застучало сердце, закружилась голова. Голова кобры медленно пошла вперед, мелькнул тонкий раздвоенный язык, шея вытянулась в струну, и змея, словно нехотя, поползла назад. Очень похоже на то, как пленку с фильмом запустили в обратную сторону. И все это длится долго, так долго, что можно заснуть и проснуться без опасения пропустить что-то интересное. Из виду пропал сначала хвост, потом утекло по красному шелку длинное серое тело, последней исчезла голова.

Кирилл не знал, что ему делать – радоваться или, наоборот, впадать в панику, ведь теперь гадина могла подобраться к нему по полу. А если она здесь не одна? Но попытка подняться на ноги ему не удалась, Кирилл рухнул ничком на скомканное покрывало, чувствуя, как дрожат коленки. Зато слышал он все отлично – шипение, короткий вскрик, звон разбитого стекла, хруст и звуки шагов. Потом в лицо ударил свет, стало холодно и мокро. Кирилл мотал головой и пытался отползти в сторону, но его крепко держали за плечи.