Хрупкая вечность

Как будто кто-то украл солнце с неба.

— Извини. — Легкий румянец окрасил ее щеки.

Сету казалось, что способность внятно формулировать предложения куда-то испарилась.

— Я люблю тебя, — прошептала она ему в губы.

— И я тебя, — поклялся Сет. Навсегда

.

С легким вздохом она устроилась в его руках. Она не была королевой, не была фейри, не была никем, кроме его Эйслинн.

— Ты в порядке?

— Теперь да.

Однако не прошло и минуты, как она напряглась. Хотя Эйслинн не могла видеть Кинана, она точно знала, что он стоит у нее за спиной. Какая бы связь ни существовала между ними, она укреплялась, и это отнюдь не облегчало жизнь.

В свою очередь, выражение лица Кинана несло оттенок смущения, которое он не стал озвучивать словами. Остатки смертности в Эйслинн, ее способность превращаться из королевы в обычную девушку, казалось, сбивают его с толку. Сет наблюдал, как Кинан пытается понять отказ Эйслинн совсем уйти из смертного мира. В этом была определенная сила: она видела, что ее стремление восстановить силу Летнего Двора идет людям во благо, и это побуждало ее делать больше. Но была и слабость: время, проведенное среди смертных, напоминало ей о неприятных различиях между смертными и фейри и отдаляло ее от последних. Это отчуждение стало источником раскола Двора, слабым местом, которое вызывало не одно столкновение.

Вдобавок ко всему, существовали трения из-за отказа Эйслинн быть «настоящей королевой» и отношений Кинана и Донии; Двор стал сильнее, но еще не был окончательно исцелен.

Сет знал, что со временем это изменится (особенно когда смертные, которых любит Эйслинн, состарятся и умрут), но Кинан открыто не одобрял любую слабость, которая могла подвергнуть Эйслинн опасности. Недовольство фейри решениями своих повелителей вызывало беспокойство Кинана. Он думал о том, что может случиться, если недовольные станут более дерзкими. Беспокойство за Эйслинн было одной из немногих вещей, которые Сет ценил в Летнем Короле. Кинан оберегал ее, хотел, чтобы она была счастлива и чтобы ничего ей не угрожало.

И он хочет сберечь ее для себя.

— Отступи, Кинан. Я вижу, чем ты занимаешься. Я веками наблюдал, как ты играешь в эти игры. — Голос Ниалла стал тягучим, словно воплотил в себе дым и тени. — Для разнообразия попробуй подумать о том, что нужно другим.

— Не думаю, что теперь мои дела каким-то образом касаются тебя. — Кинан встал так, что оказался чуть дальше от Эйслинн, зато лицом к лицу с Ниаллом, но в то же время он стоял спиной к стене, чтобы никто не подошел сзади.

— Если обидишь Сета, — Ниалл коротко улыбнулся Сету, — это меня коснется.

— Он не принадлежит твоему Двору.

— Только идиот стал бы думать, что это имеет значение, — с издевкой отозвался Темный Король. — Лесли потеряна для меня навсегда. Она подруга твоей королевы, а ты допустил, чтобы ею попользовался…

— Темный Двор, Ниалл, твой Двор. — Кинан взглянул на Эйслинн, на Сета, на смертных в зале. Ссора в полутемном алькове, где находилась вся их компания, пока не привлекла чужого внимания.

— Это мой Двор, и учитывая все, чему я научился от двух хитросделанных королей, которых любил и ради которых жил, я не дам своему Двору склониться перед твоим. Не испытывай моего терпения, Кинан. — Ниалл двинулся к Кинану, источая угрозу. — Тронешь Сета — будешь иметь дело со мной.

Кинан молчал.

— Скажи, что ты не замышляешь ничего против Сета, Кинан. — Голос Ниалла понизился до тихого рычания, которого Сет за ним раньше не замечал. Рядом с Темным Королем раскачивались, обретая форму, темные фигуры; тела их были языками темного пламени, которые обвивали друг друга и едва заметно колебались, словно на ветру. Сет знал, что если дать им волю, они способны опустошить все, но не знал, хорошая это идея или плохая. Какая-то часть его, которую он старался не показывать, хранила гнев на Кинана и приходила в восторг при мысли о том, чтобы Ниалл как следует отделал Кинана. Что не есть хорошо. Такие порывы Сет контролировал. Он много работал, чтобы стать тем, кто он есть. Он не баловал себя драками или отношениями на одну ночь; не напивался и не стремился пробовать что-то только потому, что это запрещено. Он был абсолютно спокоен, даже когда все инстинкты хотели совершенно другого.

— Ниалл, — Сет выпустил Эйслинн и обошел фигуры из теней вокруг Ниалла, — остынь.

— Он ведь не отвечает, так, Сет? — Ниалл сжал кулаки.

— Я знаю, где я нахожусь. — Сет знал, что Кинана одолевают смешанные чувства. Он не сделал ничего, что навредило бы Сету, но было бы удивительно, если бы он никогда об этом не задумывался. Причем в деталях. И Тэвиш наверняка насоветовал ему кучу всего и нарассказывал о возможном риске. Однако Сет не собирался и дальше предаваться этим мыслям, это было бесполезно. — Мне не нужно слышать его ответ.

— Зато Эш нужно. — Ниалл стоял, практически не шевелясь, но от него исходили тени, которые колебались на стене позади Кинана. Черные полосы могли затвердеть и превратиться в клетку. — Отойди Сет. Пожалуйста.