Хрущев. Смутьян в Кремле

В своем послании в Белград Мичунович констатировал «недовольство русских нашим отказом принять на себя какие бы то ни было обязательства в отношении лагеря». Президиум ЦК распространил записку, в которой подчеркивалось, что идейные разногласия между СКЮ и КПСС сохраняются, а Югославия по-прежнему зависит от американской военной помощи. В записке осуждалось заявление Булганина, назвавшего Тито «ленинцем». Совершенно очевидно, что попытка Хрущева вернуть Югославию в социалистический лагерь опять провалилась. Одновременно стало ясно, что антисталинский доклад Хрущева не принес ощутимых положительных плодов для внешней политики СССР.

Через неделю после завершения визита Тито, 30 июня 1956 года, было опубликовано постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий». В постановлении пересматривались некоторые положения доклада Хрущева. Прежде всего в постановлении не говорилось о негативных чертах характера Сталина, как первопричине беззаконных репрессий. Вместо этого на первый план выступило традиционное для коммунистов всех стран объяснение: Сталин допустил отступления от марксизма-ленинизма. Постановление вновь приводило слова Карла Маркса, обращенные к Вильгельму Блосу, и объясняло немарксистское поведение Сталина тем, что он «непомерно переоценив свои заслуги, уверовал в собственную непогрешимость».

По оценке авторов постановления, из-за ошибок в марксистской теории и нарушений ленинских норм партийного строительства, контроль над органами государственной безопасности «был постепенно подменен личным контролем Сталина, а обычное отправление норм правосудия нередко подменялось его единоличными решениями», работа этой системы ухудшилась. Правда, теперь главная вина за «серьезные нарушения советской законности и массовые репрессии», в результате которых «были оклеветаны и невинно пострадали многие честные коммунисты и беспартийные советские люди», возлагалась прежде всего на «происки врагов».

Через пару абзацев утверждалось, что, помимо «врагов», «Сталин повинен во многих беззакониях, которые совершались особенно в последний период его жизни». Но трудно было понять, какова была доля вины Сталина в этих беззакониях. Обвинение Сталина существенно смягчалось следовавшим за ним заявлением о том, что «советские люди знали Сталина, как человека, который выступает всегда в защиту СССР от происков врагов, борется за дело социализма». В результате вина Сталина сводилась к тому, что он «применял порою в этой борьбе недостойные методы, нарушал ленинские принципы и нормы партийной жизни». Подводя итог этим противоречивым рассуждениям, авторы постановления делали туманный вывод: «В этом состояла трагедия Сталина. Но все это вместе с тем затрудняло и борьбу против совершавшихся тогда беззаконий, ибо успехи строительства социализма, укрепления СССР в обстановке культа личности приписывались Сталину». В постановлении подчеркивалось, что успехи, достигнутые Советской страной, «создавали такую атмосферу, когда отдельные ошибки и недостатки казались на фоне громадных успехов менее значительными, а отрицательные последствия этих ошибок быстро возмещались колоссально нараставшими жизненными силами партии и советского общества».

Очевидно, что после неудачной попытки вернуть Югославию в социалистический лагерь в ходе июньского визита Тито и событий в Познани, которые показали рост центробежных сил в социалистическом лагере после XX съезда, руководство партии стало смягчать свои негативные оценки деятельности Сталина. Несмотря на обвинения, выдвинутые против Сталина в постановлении от 30 июня 1956 года, не предпринималось никаких действий для того, чтобы исключить Сталина из пантеона советских лидеров. Правда, со времени XX съезда окончательно вышли из употребления такие словосочетания, как «учение Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина» или «знамя Ленина – Сталина», а московский «Завод имени Сталина» был в 1956 году переименован в «Завод имени Лихачева» в связи с кончиной директора этого завода. Однако города, заводы, колхозы, предприятия и институты по-прежнему носили имя Сталина, а статуи, бюсты, барельефы, портреты и картины с его изображениями продолжали украшать площади, улицы и интерьеры государственных зданий. На Красной площади демонстранты проходили под трибуной Мавзолея Ленина – Сталина, на которой стоял Хрущев и другие руководители, держа в руках знамена с изображениями Сталина.