Хрустальный Ангел

И вдруг я увидела необычную картину. К Машиной кроватке шел, не уверено покачиваясь и ковыляя на своих больных ножках Ванечка. Мой первый порыв был бросится к нему на помощь, и уложить его обратно в кроватку, но что – то внутри остановило меня. Я стала смотрела сквозь стекло на эту картину, и ждала, что же произойдет дальше. Ванечка наконец то добрался до Машенькиной кроватки, и стал взбираться по ней. Перекинув ножки через перильце, он опустился рядом с Машей. Потом лег рядом с ней лицом к лицу, крепко обнял ее, и стал гладить ее по головке, своими маленькими ладошками, как бы успокаивая ее. Вскоре Машенька затихла, и уснула.

Ванечка перелез обратно, и пошел к своей кроватке. Немного не дойдя до нее, тяжело вздохнув, опустился на пол, и лег. Как будто очнувшись, я бросилась к нему, и увидела давно забытую картину. Ванечка лежал с широко открытыми глазами, и из его глаз, бежали крупные слезы. Схватив его на руки и крепко прижав его к себе, я побежала в кабинет дежурного врача. Прибежав к нему, и сбивчиво рассказав, что случилось, мы вместе с ней сняли с Ванечки штанишки от пижамы и увидели, как его ножка опухла в районе бедра. Вызвали скорую помощь, и я уехала вместе с Ваней в больницу, где рентген показал, что у него произошел перелом и смещение кости. Ванечке наложили гипс и оставили в хирургическом отделении в больнице.

На следующий день, придя на работу, я обнаружила невероятное волнение среди своих коллег. Воспитательница, которую экстренно вызвали на мою замену, ночью, рассказала, как утром Машенька, встала в кроватке и громко стала кричать одно лишь слово: «Мама»! Все сбежались на ее крик, и все были в большом удивлении и потрясении, ведь Маша крепко стояла на своих ножках, и могла говорить!

Ее стали обнимать и целовать, не веря этому, а она лишь только звала маму и плакала. Наверное, Машенька не только стала уметь говорить и стоять на своих ногах, но и осознавать все происходящее с ней. Одна из медсестер подрядилась сбегать за ее родителями, она знала где они живут, чтобы и они могли увидеть это невероятное чудо. Через некоторое время они прибежали, на удивление трезвые, и с плачем бросились к Машеньке, и стоя на коленках перед ней, плакали навзрыд, обнимали ее и целовали.

Машенька, обняв их, тоже плакала, поцеловав маму, она говорила «мама», о поцеловав папу, говорила «папа». Так и стояли они все вместе плача и обнимая друг друга. Многие славили Бога, за Его милосердие к этой больной девчушке, и к ее пропащим, но все – таки любящим ее родителям. Их лица сияли от счастья, и все понимали, что это событие очень сильно переменило их жизнь, на новую, где они будут втроем вместе. Так вскоре и произошло.

Родители Машеньки совершенно бросили пить, им вернули Машеньку, папа нашел хорошую работу, и мог обеспечивать семью. К семи годам Маша совершенно выздоровела, стала ходить, разговаривать и пошла в обычный детский сад.

Я взяла отпуск, и все то время, что Ванечка лежал в больнице, находилась рядом с ним. Я поняла, что Ванечка так сильно желал выздоровления другим, что его тело, ум и душа были в таком сильном, не человеческом перенапряжении, от которого его косточки ломались. Бедный мальчик, он знал, что его желание здоровья другим, принесет ему боль и страдания, но все равно это делал.

Глава седьмая. Лиза.

Ване, наверное, было уже три годика, когда произошло это удивительное событие. К нам в интернат каждое воскресение приходил священник, отец Иоанн. Это был удивительно тихий, и любящий людей и особенно деток человек. Он читал в палате каноны, причащал детей и благословлял их и нас, уча терпению и любви.

Был он уже в преклонных годах, весь седой с длинной густой бородой. Как – то за кружкой чая, в моем кабинете, он рассказал мне свою грустную историю. Отец Иоанн с матушкой, такой же старенькой и очень доброй женщиной воспитывали свою единственную внучку. Она с родителями попала в страшную аварию, папа с мамой погибли, а внучка повредила позвоночник и получила травму головного мозга. Ей делали операции, но она осталась прикованной к кровати, и по разуму была как маленький ребенок. Не могла хорошо говорить, и не понимала многих вещей. Звали внучку Лизонька. Было ей на тот момент пятнадцать лет. Батюшка очень переживал, что если с ним или матушкой что – то случится, то Лизоньку могут отдать в интернат.

Я по – другому стала смотреть на отца Иоанна, на его жалость и любовь к больным деткам и его горячую молитву за всех них. Однажды, в один из летних воскресных дней, после того как отец Иоанн Причастил всех деток, к нему подошел Ванечка, взял его за руку и сказал: «Пошли батюшка в гости к Лизоньке». Отец Иоанн очень удивился, как и я, ведь никто не рассказывал Ване про Лизу. «Ну пошли, Ванечка» – сказал отец Иоанн, взял его на руки, и взглядом пригласил меня с ними. Так мы и пошли к Лизе, благо что церковь была не далеко от интерната, в нескольких минутах ходьбы.