Хтонь. Истоки

Строго говоря, его омлет скорее стоило отнести к белковому скрэмблу или rührei, так как он предпочитал не добавлять в него ничего кроме самих яиц, тщательно перемешивая их на сильном огне. При определенной доле внимательности и хорошему покрытию сковороды, ему обычно удавалось избежать пригара и в короткие сроки получить нежную питательную массу. Во времена скорых сборов перед работой, когда на приготовления завтрака оставалось в районе десяти минут, а бутерброды уже давно надоели, такой рецепт вполне себя зарекомендовал. К моменту приготовления омлета кофе успевало настояться и в комбинации с йогуртом и тостом экспресс-завтрак оказывался готов.

Впрочем, сейчас это обуславливалось лишь глубоко въевшейся привычкой, никакой необходимости спешить не было.

Алика уехала в областной центр для встречи с представителем Ватикана. После вчерашнего похода в лес и упокоения Томаша формальных причин экспедиции ордена не оставалось, но по ее собственному признанию вышестоящему начальству она этого сообщать не спешила.

Дмитрию же требовалась определенная разгрузка. После схватки с Томашем, захоронения останков и дороги до дома, он ощущал себя глубоко опустошенным и даже физиологически организм все еще давал знать о своем состоянии. Гораздо неприятнее была эмоциональная составляющая. Он раз за разом прокручивал сказанное Томашем пред схваткой. В моменте все казалось полнейшей бессмыслицей, но теперь его воспаленное сознание цеплялась за любую зацепку.

Ожидание «черной весны», речь была об этой весне? И последняя фраза о соке который нивелирует года… Это вполне можно было интерпретировать тем, что он пытался поглотить жизненные силы Дмитрия, сделав его частичкой своего отвратительного комбайна из плоти.

Он вздохнул, слишком много мыслей и мало достоверной информации. За время всего происходящего не было никого кто был способен разложить ему происходящее по полочкам. Возможно таким человеком мог стать Йозеф, до своего перевоплощения. Алика определенно знает многое, но ее знания обрывочны. Либо она говорит меньше чем знает, – Дмитрий все еще не мог исключать такого сценария.

В моменты после их близости он не раз ощущал в ней некую печальную отстранённость, словно она жалела о происходящем и терзалась их связью.

Дмитрий отхлебнул крепкий кофе и сделал новости погромче – довольно с него интерпретаций.

Пару часов спустя ни Алики ни инквизиторов все еще не было и пустота чужой квартиры стала его понемногу тяготить. Устав от ожидания окончательно, он решил выбраться на улицу, благо погода за окном радовала все больше. Весна полновесно вступала в свои права.

Возле дома он наткнулся на угрюмого деда, очевидно одного из жильцов дома. Проигнорировав обходительное «здравствуйте» Дмитрия, он подставлял теплым лучам свое испещренное морщинами лицо с прикрытыми глазами.

Вспомнив, что его гель для бритья сегодня утром испустил из своей металлической дозы последние капли и завтра придется уныло скрести лицо лезвиями, смоченными лишь водой, Дмитрий посчитал это неплохим поводом прогуляться по округе до ближайшего магазина.

Местные жителей было сегодня гораздо больше. Мамочки, кричащие вслед своим несущимся вокруг чадам, стайки подростков, торопящимся навстречу приключениям в мешковатой одежде по странной новой моде. У неистребимых гаражей виднелось кряжистые мужички, где судя по поднимающемуся оттуда дымку, ремонтные мероприятия железных коней совмещались застольем с шашлыками.

Магазин оказался практически забит посетителями и Дмитрий вмиг пожалел о своей идеи, мелькнула мысль выйти прочь. Однако, ощущение непоследовательности претило ему еще больше, поэтому, сжав зубы, он смиренно двинулся вдоль заполненных стеллажей.

Накидав в корзинку к крему для бритья до кучи еще немного закуски, он двинулся к кассе и растянувшейся перед ней очереди. В глубинке, к сожалению, еще было наивно рассчитывать на появление автоматизированных касс. Он тем не менее постарался увидеть в этом элемент старой доброй аутентичности продуктовых магазинов из ранних нулевых.

От минутной прокрастинации его неожиданно отвлекло мягкое прикосновение к рукаву его куртки.

За спиной стояла давешняя пожилая медсестра, осторожно вглядываясь ему в лицо.

– Не уехал значит никуда? – Утвердительно спросила она после их обоюдной секундной растерянности

– Да нет, остался. Дела семейные утрясти, – постарался расслабленно ответить Дмитрий. Кто знал услышала ли она тогда что-либо из его приказов фельдшеру и сколько успела увидеть.

– Повязку-то снял, гляжу, – участливо оглядывала она его.

– Так зажило все, – молодцевато улыбнулся он. Рана на затылке действительно больше не беспокоила.

– Ох, нехорошо получилось, - закачала Арина головой. – Николай Алексеевич то наш пропал еще.

Показалось на этом момент она изучающе стрельнула на него глазами? Хитрая карга. Пусть подозревает сколько угодно, доказать она все равно ничего не сможет. На этом моменте его неприятно кольнуло угрызение совести. «Похоже такие размышления начинают входить в привычку».

– Не рады разве? – Дмитрию захотелось осторожно проверить ее реакцию.