Хтон

Перед Атоном промелькнуло видение простенькой драмы. В чулане скрывается преступник с пистолетом в руке, готовый вот-вот похитить и обесчестить героиню. В дверях — ее любимый: сильный, красивый, умный. Но если она даст знать о своем предпочтении, любимый умрет первым. Она вынуждена молчать и как-то знаками передать ему, что скрывающийся незваный гость не остановится ни перед чем. Если она сумеет тайком передать это известие, задача решена.

Злоба лежала неприкрытая — руки вниз, ноги слегка раздвинуты — изумительно прекрасная. Дышала она ровно, глаза были закрыты.

Где же злодей? На навесном замке виднелась пломба владельца. Здесь не могло быть третьего, на этом заброшенном безвоздушном астероиде, куда кислород был подан перед самым их появлением. Не могло быть ни тайного подслушивающего устройства, ни дистанционного управления. В первую очередь владельцы продавали уединенность. «В КОСМОТЕЛЕ ВЫ МОЖЕТЕ РАССЧИТЫВАТЬ НА УЕДИНЕНИЕ», — рекламировала фирма, и у нее имелись средства для защиты своего доброго имени.

Злоба лежала без движения. Тайна глубже, чем… Атон не мог заниматься любовью с куклой. Его сбили с толку.

Вмешался душевный цензор. Воспоминание прервалось. С облегчением перенес он все внимание на Невзгоду.

При свече ее волосы заблестели. Эта женщина, если он понимал знаки, уже училась его любить — а он лишь обругал ее. Внезапно он почувствовал угрызения совести, теплое чувство к ее страданиям.

Невзгода отпрянула.

На этот раз он не сигналил, не говорил, но она отреагировала. Миньонетка была телепаткой! Он подозревал об этом и раньше, почему же вдруг забыл? Она могла читать его мысли или, на худой конец, чувства и отвечать на них, а не на слова.

Только одно казалось странным.

Атон собрал все свои душевные силы и обрушил на нее, как только мог, поток свирепости, ненависти и гнева.

Неожиданная радость осветила ее черты. Она привстала, схватила его за плечи, прижалась к нему и страстно поцеловала.

Чувства у нее перевернуты! Его ненависть — ее любовь!

Все совпадало: злодейства низкорослого человека на дороге — ответ на любое раздражение мужчины. А Злоба… она же была возбуждена, когда он сердился или тосковал, и холодна, когда он был настроен романтично. Неудивительно, что поладить с ней было невозможно.

Невзгода лежала рядом с ним, ее волосы блестели. Он ударил ее. Миньонетка качнулась от удара, ослепительно улыбаясь. Он схватил ее пламенные пряди и грубо потащил к себе, поражая ее ненавистью. Невзгода подскочила, чтобы встретить его дикий поцелуй. Он сильно прикусил ей губу, как ему показалось, до крови; она застонала от удовольствия, но крови не было.

Атон схватил рукой ее шею и осторожно сдавил. У него в уме возник образ нежных полей хвей — ждущая, льющаяся через край любовь, самозабвенно жаждущая своего предмета.

Невзгода выкручивалась и боролась, ее лицо исказило страдание.

— Да, — сказал он, — тебе больно, ведь так? Насколько было бы больнее, если бы любил тебя я сам, а не только хвея?

У миньонетки вырвался сдавленный крик.

Атон держал ее крепко, хотя она очень сильно вырывалась.

— Вот видишь, Невзгода, — я куда больший садист, чем ты думала. Я знаю, что тебе больно находиться рядом с любовью — и причиняю тебе боль тем, что люблю тебя. И ты должна с радостью вернуть любовь мужчины, который делает тебе больно.

Она прекратила борьбу и смущенно посмотрела на него. Она не понимала произносимых слов, но их настроение было разрушительным.

— Я пожалею тебя, — продолжал Атон, не выпуская ее. — Я пощажу тебя, ибо моя любимая меня не пощадила. Поскольку я не могу непосредственно воспринимать твои чувства, как ты мои. Поскольку ты не способна постичь парадоксальный склад своего характера. Поскольку я понимаю искренность твоих намерений и необходимость твоего вдовства. Поскольку хочу сделать тебя счастливой на то короткое время, что отпущено мне. Я награжу тебя, выплеснув весь свой гнев, который вызвала во мне твоя сестра. Я убью тебя, Невзгода!

Он держал голову Невзгоды в своих сильных ладонях, ухватив пальцами уши, и поворачивал ее. Миньонетка улыбалась. Его мышцы напряглись — он пытался медленно свернуть ей шею. Она целиком отдалась этой роскоши. Невзгода напоминала куклу — мягкая, податливая и невероятно упругая внутри. Атона охватила ярость, и он погрузил ее головой в лежанку, словно собираясь закопать в траву.

Давным-давно изможденный, он осознал, что голых рук, как бы умелы они ни были, недостаточно, чтобы убить миньонетку. Она — создание кары, она для нее сотворена, она наслаждается ею.

Проиграв, Атон отдыхал; ее теплое тело прижалось к нему с лаской и любовью. Он не в силах был очиститься от того, что находилось в нем.

А нож проткнет эту хрупкую на вид плоть? Он боялся узнать. Старая плеть не оставляла на ее теле следов.

Но имелись и другие тайны. Все миньонетки словно были отлиты в одной-единственной форме; все извращенно реагировали на садистскую любовь, тогда как мужчины казались нормальными. Он не видел еще старух. Неужели они все молоды?

— Как долго вы живете, Невзгода? — на этот раз Атон спросил жестами.

Она ответила: