Художник

Ничто не предвещало беды. Когда вокруг нас столпились дети, вдохновлённые полётами Елизаветы, на горках повышенной сложности. Мысли, только о которых, вызывали у меня холодок в животе. Будь на мне не только наколенники и налокотники со шлемом, а хоть весь мотокомбинезон, я бы всё равно поостерегся беззаботно на них кататься, как это делала наша подруга. Теперь я и Зенон понимали, почему Елизавета так легко согласилась, пойти с нами покататься, на этом смертоубийственном для обычного обывателя, виде транспорта.

Чтобы не подавать дурной пример, и просто уйти от внимания мы последовали дальше, дабы оказаться, вне общей детской зоны доступа. Чтобы немного развлечься, мы выбрали в качестве следующего препятствия огромную длинную трубу, под наклоном градусов в двадцать. Высоты она была достаточной, чтобы проехать на ней не пригибаясь на велосипеде. Тем более в полный рост на скейте.

— Девушки вперёд, — конечно же, в первую очередь, прохождение трубы предназначалось королеве скейта Елизавете.

— Твоя вторая выставка отгремела в сети, ещё громче, чем первая, — сказал мне Зенон, когда с воплями, вслед за Елизаветой покатила Селена. — Как ты узнал, что нас надо пригласить, именно на покатушки на скейтбордах? Она тебе сама об этом сказала, на первой выставке?

— Не один ты умеешь предсказывать. Давай, твоя очередь. Елизавета тебя уже заждалась на выходе.

— Ладно. — Зенон уехал, с едва сдерживаемыми воплями.

— Сейчас я вам покажу, как надо выезжать из трубы, — сказал я, ободряя себя, чтобы меньше бояться и не кричать, как девчонка.

Оттолкнувшись от края, я поехал вниз, набирая просто космическую скорость. Вдруг труба вместо того чтобы быстрее закончиться и выплюнуть меня с другой стороны, растянулась чуть ли до бесконечности. Выход её стал яркой белой точкой, а скорость моя действительно приобрела космический масштаб. Я упал со скейта, подозревая, что на такой скорости, переломаю себе все ноги и руки, но вой ветра резко прекратился, а я оказался в тёмном помещении, стоя коленями и руками в луже.

Соображая, что же всё-таки со мной произошло, я был рад хотя бы мягкому приземлению. Сквозь узкую решётку, высоко над головой, лился тусклый свет. Вокруг были поросшие мхом каменные стены. Когда глаза немного привыкли к темноте, я обнаружил и свой скейт. Он лежал перевёрнутый рядом и тоже не пострадал. Вдруг сверху, послышался звук, будто выронили монеты. Тут же к решётке примкнула знакомая неприятная серо-зелёная рожа и что-то недовольно пророкотав, исчезла. Одна монета успела упасть в щель между решётками и шлёпнулась в лужу, в которой я только что был. Лужа довольна чистая и прозрачная. Блестящая монетка сразу привлекла моё внимание. Я поднял её. Тяжёлая и золотая. С неизвестными орнаментами на двух сторонах и явно числовым, но недоступным мне значением.

Меня навещали тревожные мысли. Как так вышло, что я опять провалился в другой мир? Где люди используют в качестве рабов глеиров. Один раз — ну бывает, хоть и редко. Два раза случайная и сомнительная последовательность. Три раза, это уже конкретная закономерность. Сунув монету в карман и скейт под мышку, я пошёл искать выход на поверхность. Двадцать минут поисков ни к чему не привели. Редкие решётки на высоком потолке с дневным светом, перестали мне попадаться, минут через тридцать. Я понял что заблудился. Благо на стенах росли фосфоресцирующие голубым светом грибы и слегка светящийся жёлтым и зелёным мох.

Ни лестниц, ни дверей на ружу, либо в помещения и подвалы я не находил. Это удручало. Темнота и прохлада тоже радовали мало. Чтобы хоть как то развлечься и сократить время на передвижение, я бросил под ноги скейт и неспешно покатил. Дорога пошла под лёгкий уклон и скорость моя стала расти. Пришлось часто останавливаться и периодически тормозить. Стены из крупного булыжника, сменились на естественные, выточенные временем коридоры. Таких невероятных подземелий, я вообще никогда не видел в своей жизни.

По земле шла дрожь. Иногда я прислушивался. Не метро же здесь, в конце концов, ходит. Ходы вели всё ниже, а звук и вибрация усиливались. Что если не любопытство, одинаково хорошо губит и кошку, и человека. На стенах стали появляться факелы, сначала затушенные, а потом зажжённые. У моего скейта, силиконовые колеса и он катил меня, бесшумно. Потому, я первый услышал, как кто-то шёл ко мне навстречу.

Найдя глубокое укрытие в виде выступа в двух метрах от пола на стене, я забросил туда скейт, проклиная себя за тот шум, который он издал при падении, а потом забрался сам. Мимо прошла тройка глеиров, облачённых, в тёмно-бардовые саваны. Глаза их поблёскивали, но хвала случаю, меня не заметили. Позади себя я заметил, что мой балкон имеет проход, не менее метра в диаметре. Набрав грибов со стены в руку, я лёг на скейт животом и покатил дальше.