Художник моего тела

― Ты глухая? ― Гил покачал головой, его тело вибрировало от гнева, такого жестокого и внезапно появившегося, что это казалось наигранным. ― Какого черта ты здесь делаешь, а? С чего ты взяла, что я захочу тебя здесь видеть? ― Его взгляд скользнул за мою спину, остановившись на двери, как будто что-то злое вошло прямо через нее. ― Черт возьми, у меня нет на это времени.

― Время для чего?

― Тебя!

Я отшатнулась назад как раз в тот момент, когда он начал заваливаться в сторону, вздрогнув и вдохнув сквозь стиснутые зубы.

― Блядь.

― Гил! ― Мое беспокойство пересилило эмоциональную агонию. Я подлетела к нему, следуя старым привычкам заботиться о нем, защищать его, готовая быть всем, что ему нужно, потому что так всегда было между нами.

Партнеры.

Клятва, что мы всегда, всегда будем заботиться друг о друге.

― Ты в порядке? ― Мне удалось дотронуться до его плеча всего один раз. Одно касание, прежде чем он отшатнулся, как будто я причинила ему боль больше, чем кто-либо другой. Гил проглотил стон, зажмурился, задрожал от боли, которая, как я знала, не имела никакого отношения к его физическим травмам, но все это было связано с нами.

Мы.

Нас больше нет.

Помнишь?

― Не прикасайся ко мне, ― прорычал он.

― Но ты ранен.

― Я в порядке.

― Это не так. Позволь мне помочь…

― Блядь, Олин. ― Он наклонил голову, не в силах смотреть на меня. Не в силах бороться с тягой, которая все еще гудела между нами. ― Мне нужно, чтобы ты ушла. Я не могу… Я не могу этого сделать.

Мое сердце рухнуло на пол.

Он казался измученным.

Боже.

И сконфуженным.

― Скажи мне, кто сделал это с тобой.

Он холодно рассмеялся.

― Нет ничего такого, чего бы я не заслуживал.

Я снова потянулась к нему, мои пальцы покалывало от желания прикоснуться.

― Гил…

― Остановись. Просто… черт! ― Гил зарычал от ярости и попятился. Его густые ресницы обрамляли глаза, в глубине которых плескалась невыносимая боль. Синяя полоска краски смешалась с красной кровью на его щеке.

Выпрямив спину, спрятав любой затянувшийся признак слабости или исторической привязанности и скользнув раздраженным взглядом по помещению, Гил натянул маску равнодушия на лицо.

― Я не знаю, почему ты здесь, но тебе нужно идти. Не хочу, чтобы ты была здесь. Я вежливо попросил тебя уйти. ― Его тело напряглось, готовясь к жестокости. ― А вот и эта чертова дверь. Используй ее.

Гил всегда был загадкой. Одиночка в школе. Милый со мной. Пугающий меня.

Как бы он ни обращался со мной, я всегда ухаживала за его ранами.

Сегодняшний день ничем не отличался.

Расправив плечи, я сказала:

― Я не могу оставить тебя в таком состоянии.

― У тебя нет выбора. ― Наши взгляды встретились и переплелись.

Всего один взгляд, и все заслоны и стены, которые я построила вокруг себя, рухнули.

― Гил, я… где ты был? Я столько раз задавалась этим вопросом…

― Не надо. ― Он отвел взгляд, борясь с тем, что между нами возникала такая близость. Ощущение возвращения домой. Связь, которая отказывалась разрываться, сколько бы времени ни прошло.

― Я просто хочу понять. ― Я подошла ближе.

Он попятился, сумев подавить свои эмоции и уставившись на меня с тяжелым отвращением и неприязнью.

Ветер, ворвавшийся внутрь без приглашения, закружился вокруг моих ног и задрал юбку, словно ледяными пальцами. Я вздрогнула, отчасти от сквозняка, отчасти от мороза, который теперь исходил от него.

― Уходи. ― Он оскалил зубы. ― Сейчас же.

― Но… Я пришла на собеседование.

― Собеседование? ― Его брови взлетели вверх. ― Ты думаешь, я проведу с тобой собеседование? ― Смех был злым. Вынужденным и хрупким, жестоким и бессердечным. ― Ты зря потратила время. Здесь для тебя ничего нет.

Я поморщилась. Ничего не могла с собой поделать.

Гил был здесь.

Пока он здесь, у меня был миллион причин остаться.

Мы.

Нас больше нет.

Помнишь?!

―Я… я не знала, что это ты. ― Я сглотнула. ― Вакансия. Я не знала, что ты…

― А я не знал, что это ты. В противном случае предложение о собеседовании никогда бы не последовало. В твоем электронном адресе не было записано на твое имя.

― Я знаю. Не люблю афишировать свою личную информацию. Подожди… — Я покачала головой, изо всех сил стараясь, чтобы он продолжал говорить. Чем дольше тот говорил, тем сильнее его гнев разрушался. ― Как ты стал художником по телу? Я имею в виду, что ты был великолепен в искусстве в школе, но…

― Прекрати. ― Гил поморщился, облизывая губу, из которой сочилась кровь. Небольшая ранка распухала. ― Довольно, Олин. Все кончено.

― Почему ты решил, что все кончено? ― Я не сводила глаз с его рук, не в силах встретиться с ним взглядом. ― Почему ты решил, что все кончено больше семи лет назад? ― Мой вопрос сдавливал мне горло по пути наружу. Колючий и ядовитый. И это то, что мне хотелось спросить с тех пор, как он исчез.

― Остановись. ― Он с трудом вздохнул, проглатывая извинения, ответы, возможно, даже мольбы о прощении. Любые признаки сожаления о моем разбитом сердце остались скрытыми, когда его зеленые глаза стали смертельно черными. ― Уйди. Ты и так уже слишком долго здесь. Я хочу, чтобы ты ушла, слышишь?