Худший сценарий

Закоренелый дачник Семёныч из второго подъезда впихивал в свой УАЗ-санитарку ящики: с рассадой, шампиньонами, которыми он весь подъезд перекормил, коробки с фитолампами.

«Навечно под землёй обосноваться решил? Как он это по ходкам-то на горизонт спускать собрался?». Костя посмеивался над Семёнычевской недальновидностью. Но помог закинуть в санитарку несколько мешков – с перегноем и землей, судя по весу и запаху…

Правда, между машинами, строго соблюдая полуметровую дистанцию, бродила неутомимая Флюра Анатольевна, самоизбранная старшая по подъезду. Естественно, в марлевой маске, желтых хозяйственных перчатках. Она выполняла свою миссию – вещала о пандемии, опасности, и о том, что мы все умрём, если не будем слушать правительство. На намёки, что мы совсем скоро умрём не от того, чем пугали последние пару месяцев, она не реагировала… Потому ей уже и не пытались ни на что намекать.

Ровный деловитый гул сборов прервал резкий автомобильный сигнал: отчаянно гудя и изощрённо маневрируя, к подъезду пробирался полицейский Патриот. Все замерли.

А вот и полиция

– Костян! Толя! Сергей Костантиныч!

Из остановившейся машины выкатился однокашник Кости и, по совместительству, блюститель порядка Славка.

– Вы это видели?

Ткнул смартфон под нос Косте.

Опять видео. Цепочка машин: полиция, «АтомОхрана», ДПС… ЧОПовцы… Несколько узнаваемых машинок администрации и рудничного начальства. Тихо, без воя спецсигналов, но быстро едут по главной… К выезду из города.

– Они уехали! Приказ – район будет оцеплен, мышь не проскочит. Спецслужбам приказали покинуть район!

– Чей приказ? А ты почему остался? – дед сгрёб Славика за шиворот, как родного.

– Да отпусти ты, дядь Серёжа! – дёрнулся тот, – Не знаю, чей приказ. А остался я не один. Остался, потому что…

– Да говори уже! Все свои, ёпт…

– Потому что мне мужики знакомые позвонили. Из оцепления. Им сказали – на поражение. По всем, кто попытается покинуть район. Из-за вируса, сказали. Много заражённых, говорят! Эй, врачи есть? У нас вроде ни одного летального исхода от короны не было? Какой, на хрен, на поражение? По кому – на поражение? По тебе? По Аньке? Гоху пристрелить??? За что???

Костя хлопнул Славку по затылку. Легонько. Тот присел и успокоился.

– А про это – дед ткнул корявым пальцем на небо – что говорят?

После Костиного увещевания Славик обрел утраченную способность говорить спокойно:

– Официально – нет, ничего не говорят. Но между собой все гудят: половины Китая нет. Америкосы чокнулись. И вроде – китайцы успели ответить… Вы по шахтам? Правильно, больше некуда. Пока некуда. Я, то есть мы – нас там много – с вами.

Уже легче. Силовики всё-таки. Подготовленные.

Отчалили…

Связь пока была. Уже по дороге к шахтам распределились: кто к какому руднику. Проверили: в каждой группе есть шахтёры – и взрывники, и проходчики. Геодезистов и ШСУшников на всех не хватало, но что поделать.

Алексей, Лизкин папа, обзвонил всех – интересовался наличием клаустрофобии… Таких не оказалось, уже легче. Первые остановки, отнимающие драгоценное время, но необходимые – у корпусов комбинатов. Там склады. Там дозиметры. Там то, без чего в шахту, даже заброшенную – нельзя.

Может, стоит разделиться – весь табор-то там ни к чему?

Они обязательно успеют

Плита и муравей

Егорка зачем-то поплевал на шахтёрские рукавицы-верхонки, поудобнее перехватил лом:

– Ну что, дядь Лёш, погнали? Чего все встали?

Он казался совсем маленьким и нелепым – стоя в центре огромной бетонной пробки, растрескавшейся, проросшей редкими сухими кустами, с торчавшими изогнутыми арматуринами, с ломиком-зубочисткой в тонких руках… Она, эта пробка, наглухо запечатала ствол шахты 18К, а им всем очень нужно было попасть туда, вглубь, внутрь, под землю. Очень.

Три машины отделились от общей колонны пятнадцать минут назад. Костя, его отец и Славик на полицейском Патриоте свернули к рабочим корпусам комбината. Там, на складах было то, без чего в шахту было лезть рискованно, а выжить в ней – почти немыслимо. Так что, группа самоспасающихся временно осталась без своих идейных вдохновителей, но Егорка всё же ошибался. Никто не стоял.

Все при деле

С рёвом и пробуксовками к пробке пришвартовался огромный тентованный Урал – теперь деловито-хмурые мужики выгружали отбойники, генераторы, мотки кабелей… Народ деловито сновал туда-сюда: из машин ближе к стволу подтаскивали то, что понадобится там, внутри.

Гоха понял, что у отбойника шансов справиться с плитой поболе, и решил здесь не отсвечивать. Поискал глазами мать. Анькин чёрный «конский хвост» мелькал среди быстро увеличивающихся в размерах куч коробок, баулов и прочих вместилищ. Она решительно отпинывала подальше в степь игрушки, ноутбуки, наборы семейного столового фарфора и прочих кастрюль…