Хулистан

– Мистер Ганн, – сказал гид, сделав строгое лицо, – вы не можете ехать, куда вам заблагорассудится. Вы забыли, что у нас военное положение? Мы обязаны обеспечивать вашу безопасность!

– Что вы меня опять пугаете, Хариф! – завелся я с пол-оборота. – Не вы ли мне говорили, что фронт находится далеко?

– Правильно, – невозмутимо согласился Хариф. – Но вас должно сопровождать официальное лицо за пределами города. Таков порядок, поймите! Это делается для вашего же удобства.

– Какие же у вас дикие порядки! Я нигде, ни в одной стране с подобными ограничениями не встречался!

– Порядки обычные. У нас нет никаких ограничений на передвижения частных лиц. Но существуют определенные процедуры. И не надо нервничать. Теперь, когда я снова с вами, мы можем ехать, куда вашей душе угодно. Так куда вы хотите?

Мне уже никуда не хотелось, но приходилось быть последовательным.

– Я уже сказал вам. Просто проедем по этой дороге и посмотрим что там.

– Нет проблем, – пожал плечами Хариф. – Только, Бобби, не затруднит ли вас пересесть в мою машину? Я должен отпустить шофера – у него срочное дело.

Я с сомнением посмотрел на потрепанный «Ауди», в который приглашал меня Хариф, но решил не спорить.

– Я не отвлек вас от важных дел? – спросил я толстяка, когда он забрался в машину. – Вы так и будете теперь всюду мотаться со мной?

– Ничего страшного. Мои собственные дела подождут, – отмахнулся он и завел машину.

Машина нервно дернулась и, свернув с главной дороги, натужно загудела на подъеме.

– Так куда ведет эта дорога? Почему шофер отказался меня везти? Там что – какой-то стратегический объект? – продолжал я попытки разозлить Харифа.

– Дорога ведет в один из жилых поселков, – невозмутимо ответил он. – Вы ведь хотели посмотреть, как живут обычные гюлистанцы? Вот сейчас и посмотрите.

– Да? Это интересно! И кто там живет? Уж, наверное, не «красные» с «оранжевыми», как я догадываюсь?

– Вы правильно догадываетесь, Бобби. Это один из поселков «голубых».

– Понятно – трущобы! – фыркнул я.

– Обычный поселок, – все так же спокойно ответил гид. – Да вот. Мы уже почти приехали. Можете сами полюбоваться на гюлистанские «трущобы».

Мы въехали на пригорок, и я увидел впереди белые корпуса домов – обычные аккуратно поставленные в ряд многоэтажные здания.

– Заедем или посмотрите отсюда? – спросил Хариф, остановив машину.

– Раз уж приехали… – разочарованно выдавил я.

Мы объехали весь поселок за какие-то десять минут. Ничего интересного. Однотипные многоквартирные дома. Очень даже чистенькие. Много деревьев на широких улицах, пышных в своей молодой неостриженной зелени, в отличие от столичных. А в центре поселка раскинулась небольшая нарядная площадь, где мы как раз и припарковались. Как и следовало ожидать, над площадью парил вознесенный на высоком гранитном постаменте бюст Вождя, перед которым скромно журчали струйки фонтана в окружении пунцово цветущих розовых кустов.

– А это что за здания? – спросил я у Харифа, указав на несколько зданий вокруг площади явно отличной архитектуры.

– Вон то здание, – указал мой гид на самое симпатичное из них, под золотистым куполом, – филиал Музея Вождя.

– Как это я сразу не догадался, – вставил я.

– Рядом – здание местной администрации, – продолжил спокойно Хариф. – Далее идут Дворец Спорта и Дом Культуры. Неплохо для «трущобы», как вы считаете?

– А где школы, больница? – продолжал сомневаться я. – Где, наконец, магазины?

– Школ в поселке нет. Все дети у нас, я вам не успел об этом рассказать, живут и учатся в специальных Городах Знаний.

– Как это? С первого класса?

– Да. А в школу у нас идут с пяти лет. А потом, в зависимости от желания родителей и способностей детей, они могут продолжить обучение или в профильных учебных заведениях, вроде ваших лицеев, или же в университетах.

– Это что же, школы-интернаты?

– Именно. Детей отпускают домой только на праздничные дни – это несколько дней в году. А каникулы они проводят в спортивных лагерях.

– Вы хотите сказать, что с пяти лет ваши дети почти не видятся с родителями? – удивился я. – А кто же их воспитывает?

– Их воспитывают профессиональные педагоги. Разве это не лучше? И за детьми постоянный надлежащий контроль, и родители не обременены многочисленными хлопотами. За все платит государство!

– Но как это? А если я не хочу? А если я желаю, чтобы мой ребенок рос со мной рядом? Для чего же тогда рожать детей, если государство забирает их чуть не с пеленок? Это мой ребенок, черт побери! – возмутился я.

– Бобби, а у вас есть дети? – подчеркнуто вежливо спросил Хариф.

– Нет. Нет у меня детей! Но какое это имеет значение?

– Никакого, – удовлетворенно ответил Хариф, – Мистер Ганн, государство должно заботиться, прежде всего, о ребенке, а не о его родителях. О том, чтобы каждый ребенок вырос здоровым и образованным. Родительский эгоизм не может быть важнее для государства, чем интересы самого государства, важнейшей функцией которого является воспитание полноценных граждан!

– Это уже какой-то тоталитаризм в квадрате! – упрямо бросил я.