Хвостатые истории

Однажды, уже в самом-самом глубоком своем помутнении, он укусил собаку, с которой жил все это время. Точнее, он без причины схватил ее за ногу и держал, не рвал, не мотал, а держал, как свой хвост. И на него не действовало ничего, кроме еды, то есть расцепить его челюсти было невозможно механическим способом, криками, холодным душем и никакими в принципе действиями. Только показав еду (!), нам удалось его отвлечь от собаки – Аякс моментально переключился на миску, и это разрешило ситуацию. С пострадавшей собакой все хорошо, рана была не глубокая.

Зимой Аяксу поставили диагноз «с высокой вероятностью» – опухоль мозга. Какого именно отдела – проверять не стали, так как на операцию мы бы не решились. Состояние не стремительно, но заметно ухудшалось: проблески сознания становились все реже, погромы участились, кручения за хвостом тоже. Но при этом Аякс ел, бегал на выгуле, очень хорошо физически выглядел. Он не страдал болями и до самого конца оставался сложным, но любимым и привычным Яськой со всеми своими закидонами.

Удивительно, но в ночь перед уходом он абсолютно успокоился. Дима сказал мне, что Аякс странный, и отвез меня на старую землю, где Яська тогда жил: мы находились на стадии переезда из деревни: часть собак уже перевезли, а часть еще оставалась в деревенском доме. Место жительства Аякса мы не планировали менять, чтобы не спровоцировать у него стресс. Соответственно, Аяксом и собаками в деревне занимался муж, а я – теми, кого мы уже перевезли на новую территорию.

Я сразу поняла, что что-то не так, переводя Аякса из его комнаты в нашу основную комнату в доме, чего никогда бы не сделала в его обычном состоянии. К тому времени Аякс уже совсем неадекватно себя вел и не давался в руки. А тут я почувствовала, что могу легко взять его за ошейник и ничего мне за это не будет. Я не могла поверить своим глазам – он просто стоял в комнате, смотрел на меня, вообще не трогал хвост. Не забыть мне этот взгляд, такой, словно болезнь вдруг оставила пса. Он давал себя погладить, сел, затем лег. Проспал всю ночь на лежаке, хотя еще день назад раздирал такие лежаки в хлам за несколько секунд. И наутро, на том же лежаке, уснул навсегда, тихо, у меня на руках. Я думала, его уход будет гораздо страшнее, но Аякс пощадил меня и мои чувства.

После продолжительной и тяжелой болезни Аякс ушел, освобожденный от мучений и, я уверена, теперь очень счастливый. У него была сложная жизнь, и мне часто приходилось спрашивать себя, что можно сделать для него, как добавить немного света в темное царство его недуга. Надеюсь, я сделала все, от меня зависящее, и Аякс жил с нами счастливым.

Несколько слов относительно опухолей мозга у собак. Далеко не все они такие сложные в совместном проживании, как Аякс. В основном ведущим симптомом такой опухоли служат приступы по типу эпилептических, и на поведении животного в остальное время заболевание не сказывается радикальным образом. Сейчас опухоль диагностирована у Фроста. Он живет активной жизнью даже с учетом возраста. Не теряет ориентации в пространстве, не слепнет, не становится агрессивным, не имеет никаких неврологических отклонений за исключением судорожных припадков примерно раз в месяц. В каком-то смысле нам с ним повезло, ведь приступы не учащаются. Но Фрост – яркий пример того, как пес с таким диагнозом может проживать абсолютно полноценную старость, и если раньше для меня «опухоль мозга» у собаки звучало катастрофой, то сейчас я так не считаю.

13. Вафля

Покалеченного малыша нашли на полупустой железнодорожной станции холодным апрелем два с половиной года назад. Никто точно не знает, что именно случилось, но было понятно, что есть спинномозговая травма: пес не мог вставать на задние лапы. Вдобавок к этому ужасные порезы. Скорее всего, задела проходящая электричка. Но ему, можно сказать, повезло, потому что добрые люди нашли и забрали. Хоть и назвали тогда волонтеры мальчика странным и смешным именем Ахтунг, но в стрессовой ситуации что только в голову не придет!

Потом начались скитания по клиникам и кураторам, и тут я предпочту без подробностей, потому что всегда держусь в стороне от волонтерских выяснений отношений, а в истории с Ахтунгом с них все практически и началось.

В общем, так или иначе мальчик сидел в клинике и ждал, пока его кто-нибудь заберет домой. Надежды на восстановление подвижности не оставалось – доктора сказали как отрезали: чувствительность задних лап не вернется, слишком серьезная травма.

Пристроить собаку-спинальника у нас в стране очень сложно, такие животные редко находят семьи. И как всегда в подобных случаях, предложение усыпить звучало предательски часто.

Но как можно усыпить молодую, полную жизни собаку? Как можно принять такое решение, глядя ему в глаза? Вот и занимавшиеся тогда Ахтунгом девушки поняли, что никак этого делать нельзя. И написали мне.