Кибер. Гражданин [СИ]

Дим стоял в дальнем углу ангара, смотря, как Джаггернаута пакуют перед отправкой. Стоял и разговаривал полушепотом, едва шевеля губами. Со стороны это выглядело странно, но Дима это мало заботило. Сейчас он говорил с Ромом, прикинувшимся частью стены, благодаря маскировочному костюму.

— Я не смог проникнуть в палаты их царька, — голос Рома был искажен динамиками маск-костюма. — У них есть возможность обнаруживать лазутчиков даже в таких костюмах. Кстати, где ты его взял?

— С тела напавших на нас дервишей, — не смотря в сторону Рома ответил Дим.

Команда Герца работала очень профессионально. С момента, когда Селим отдал свой трофей технократу, прошло всего пара часов, а эти ребята уже строили защитный короб для погрузки Джаггернаута в контейнер для транспортировки.

— Ты же знаешь, что утаивать такие вещи — это преступление? Преступление перед Новым Ковчегом, — начал читать мораль Ром. Парень был из самой примерной семьи, каждое воскресенье ходил в церковь и молился, когда думал, что никто за ним не наблюдает.

— Которое карается переводом в касту обречённых и высылкой из доминиона. Знаю. Но сейчас не об этом: как ты понял, что не стоит прятаться в Джаггернауте? — ловко перевел тему Дим.

— А я и не понял, мне просто не дали возможности забраться в него. Кстати, что сейчас происходит? Куда они пакуют моего бота?

Слово «моего» сильно выделялась в речи, даже несмотря на синтезированный голос «катка». Нет, этот парень больше не наденет серую форму механика, не променяет узкую кабину бота на ангар мастерской. Он волкодав, который попробовал крови врага и больше никогда не сядет на цепь.

— Транспортировка Джаггернаута в лаборатории Невского Синдиката. Улуса жалко. Он так и остался внутри бота.

— Жалко? — возмутился Ром. — Он враг, Дим! Не понимаю, почему мы оставили его в живых?

— Хороший вопрос, друг. Вероятно, убить его было бы гуманнее. Теперь он умрет от голода внутри ноги Джаггернаута.

— Не умрёт. Там осталась ещё уйма суточных пайков. Скорее всего, он дотянет до Невского Синдиката, а там уже его и найдут предатели Конфедерации. Убить царьков не получилось. Ты работаешь на кухне, попробуй отравить их, пора уже покинуть это сучье логово.

— Мы сделаем всё, вернее, я сделаю, — Дим впервые повернулся, чтобы увидеть напарника, но не смог нащупать его глазами — маскировочный костюм работал исправно.

— А что делать мне? Я не хочу сидеть круглыми сутками в ангаре, точно крыса на корабле.

— И не надо. Делай то, что должен делать диверсант. Только аккуратно: убивай командиров, дервишей, выводи из строя инфраструктуру. Главное, не попадись. Я не хочу возвращаться в Новый Ковчег в одиночку, — произнес Дим, заметив, что говорит не только то что нужно, а то что действительно думает.

— А мы вернемся? Живыми?

— Не сомневайся. Вернемся живыми и героями. Система хоть и находится в автономном режиме, но записывает всё. И когда Нарын-Кала вновь станет нашей, Теду Шадо станет стыдно за слова, которые он говорил нам обоим, — Дим улыбнулся Рому, что замаскировался под кусок стены.

* * *

В следующее утро кухня кардинально изменилась. Если раньше на ней оперировали только Ильхами эфенди и Дим, то теперь полдюжины помощников исполняли поручение старого повара, в то время как он сам лишь стоял у котла и иногда инспектировал работу. Но вчерашние слова Ильхами для Ахмада не остались пропущенными мимо ушей и теперь у Дима впервые в жизни появился собственный помощник.

— Значит, шехзаде Селим предложил отдать меня и оставить тебя? — старик не отрывался от готовки, но чувствовалось, как ему неприятны слова господина. Дим не говорил ему об этом, видно, слова донес кто-то из прислуги шехзаде.

Дим промолчал. Что-то внутри подсказывало — любое слово, произнесенное сейчас, будет воспринято старым гордым поваром, как оправдание или лесть. Откровенно врать в глаза, что он ничего не слышал о подобном — было бы глупо.

— Ничего, — бывший повар султана сжал губы в тонкую бледную полоску. — Я вольный человек, сегодня же я сообщу шехзаде Селиму, что слишком стар и достаточно послужил. Что пора на покой. Или не на покой, а уйду в повара к шехзаде Мехмеду.

Эти слова были пронизаны горечью, хотелось как-то подбодрить, утешить старика, который всю жизнь отдал служению султану и его сыновьям.

Наскоро завершив все приготовления, Дим объяснил своему помощнику последний этап приготовления. Ахмад оказался смышленым парнем, что только убедило Дима в том, что пропуск костей во вчерашней рыбе и в самом деле был саботажем, как и говорил эфенди. Парень впитывал знания, как сухой песок воду и задавал много вопросов, этот факт только радовал Дима. Если парень спрашивает, значит, ему действительно интересен процесс. Глупо ждать хороших результатов от того, кто готов лишь на «подай-принеси».

— Улус-бей, господин Герц и шехзаде Селим ожидают, — черноокая послушница Селима снова пришла за Димом.