Кибер. Гражданин [СИ]

На прощальный обед было приглашено много гостей. Только свита шехзаде Мехмеда насчитывала полтора десятка человек! Ещё больше было тех, кто завтра идёт вместе с Селимом на Черный утес. Валиет (Совет военачальников.) шехзаде из восьми полководцев, семеро воинствующих дервишей, лысых, как прибрежный камень и таких же молчаливых, старший из мамлюков — личных бодигардов эмира и еще десяток незнакомых Диму людей.

Вопреки традиции, во главе стола сел Ильхами эфенди. На этом настоял сам Селим, приказав выстелить почетное место дорогой парчой.

— Дядя Ильхами, — обратился он к старому повару. — Ты переходишь на службу к моему брату только с завтрашнего утра, а сейчас ты по-прежнему мой офицер. И я, как шехзаде, приказываю: займи моё место и первым преломи хлеб за этим столом.

— Селим, мальчик мой… — размяк всегда жесткий и собранный Ильхами. — Пророк не одарил меня сыновьями, но, видят небеса, я всегда относился к тебе, как к сыну!

— Предлагаю тост! — произнес Селим, высоко подняв бокал с щербетом. — За моего названного второго отца!

Дим, считавший ранее, что алкоголь для последователей Пророка — табу, был сильно удивлён. Щербет, являвшийся подслащенным вином со специями официально алкоголем не считался, поэтому его употребление приравнивалось к лечению. Хотя и не одобрялось сановниками Пророка. Но отчего бы в тесном кругу, в хорошей компании, не лечиться? Пили все, и Диму пришлось выпить. Но о своей миссии он не забыл. Доливая в свою чашу, он самолично брал кувшин, не доверяя чашникам шехзаде.

Вечер плавно перешел в ночь. Шехзаде Мехмед пожал руку младшему брату, а затем объявил об отбытии. Новостью для Дима стало даже не то, что Мехмед решил выдвинуться ночью, а то, что он решил проложить свой маршрут по морю.

Лёгкий на подъём Селим первым вызвался проводить брата, а также передать отцу его подарок. Слуги вынесли стеклянную колбу, на дне которой лежал… зуб! Визирь Селима не медлил с представлением подарка.

— Зуб, сломанный во время битвы при Ухуде, — произнес старик, убеленный сединами даже больше, чем Ильхами эфенди.

— Да, брат! Тот самый зуб, что Пророк потерял в битве! — слова юноши тянулись под тяжестью выпитого, однако задор никуда не делся.

— Даже если это он, откуда ты его взял? — спокойный, немногословный Мехмед лишь мельком оглядел подарок.

— У диких горных племен. Их лазутчики докучали Конфедерации. Когда же Нарын-Кала вновь стала нашей — они не захотели присягать единоверцам и объявили нас отступниками веры, за что и поплатились.

— Где был их доминион? — Мехмед был так скуп на слова, что, кажется, платил за каждое энерго империалами.

— Видел бы ты их доминион: он больше походил на мусорку, а сами горцы зарылись глубоко в землю. Зато название выбрали величественное: Грозный. В их крысятнике и нашлись реликвии Великого Пророка.

Дим впервые видел корабль. Размерами он напоминал улицу, горел прожекторами, а над его силуэтом, точно мыльный пузырь, раздулось силовое поле. Братья скупо попрощались, после чего Мехмед взошел на судно и скрылся в его чреве.

Гораздо более долгим и теплым было прощание Селима с Ильхами. Старик даже пустил скупую слезу, а уже взойдя на палубу, обещал Диму порку, если господин сбросит в весе. Остальная же процессия взошла по трапу более организованно и корабль отбыл в порт Решт, что находился на побережье Новой Персии.

— А что за склянки были в капсуле Ифрита? — закинул удочку Дим.

— Стимуляторы. Разумеется, ты не знаешь, что это, — Селим был откровенно пьян. — Али! — подозвал он одного из мамлюков охраны. — Покажи Улусу комплект стимуляторов!

Мамлюк в золотой киберброне немедля извлек из-за пояса пластиковый бокс с ампулами-инъекторами и протянул его шехзаде. Тот, в свою очередь, передал коробку Диму.

— И у каждого мамлюка есть такое? — притворно изумился Дим.

— У каждого, кто имеет семнадцать тысяч лир, — хмыкнул он. — А вообще, это исключительно мои запасы, на крайний случай.

— И что они делают? — спросил Дим достав ампулу насыщенного чайного цвета.

— Та, которую ты держишь в руках, повышает скорость реакции и инстинкты. Наверное, оно самое важное при управлении Ифритом. Голубая — содержит кровоостанавливающий фермент. Зелёная — замедляет метаболизм и сердцебиение, человек практически впадает в анабиоз. Положи, пожалуйста, инъектор на место.

Как бы невзначай, но весьма убедительным тоном попросил Селим. Дим тут же исполнил указание.

— Удивительно, а с виду как обычные шприцы. Вроде тех, что мне кололи в медицинском блоке после вживления импланта.

— Думаю, ты понимаешь, что здесь важна суть, а не форма. Внутримышечные инъекции весьма древние, но ничего совершеннее пока не придумали, — перешел к философии Селим, а затем бездарно испортил момент. — Улус, пойдем на кухню? Откроем еще щербета, покурим кальян, и ты что-нибудь приготовишь! Я так голоден!

— Но вы же только из-за стола, господин!

— Вот именно, не спорь со своим господином, — в шутку погрозил пальцем хмельной шехзаде.

И тут в интерфейс пришло: