Кибернетика и общество (сборник)

На протяжении нескольких столетий наука, подчинявшаяся аристотелевскому стремлению к классификации, пренебрегала современным стремлением искать способы функционирования явлений. Скажу так: применительно к тем растениям и животным, каковые не изучены до сих пор, трудно понять, каким образом биологическая наука могла бы вступить в собственный динамический период, кроме как вследствие продолжительного накопления фактов из области описательной естественной истории. Примером тут может послужить великий ботаник Карл Линней. Для самого Линнея виды и роды оставались неизменными аристотелевскими формами, а не вехами на маршруте эволюции; но только на основе дотошного линнеевского описания возможно накопить убедительные доказательства протекания. Первые естественные историки были, по существу, интеллектуальными «героями фронтира»; слишком горячо рвавшиеся осваивать новые территории, они в значительной степени пренебрегали необходимостью объяснения новых обнаруженных форм. Затем на смену героям пришли деятельные фермеры, а на смену натуралистам – современные ученые.

В последней четверти минувшего века и в первой четверти XX столетия другой великий ученый, Иван Павлов, по-своему исследовал фактически ту же самую область, которую ранее изучал Локк. Однако Павлов исследовал условные рефлексы экспериментально, а не теоретически, как Локк. Более того, отслеживал условные рефлексы низших животных, а не проявления этого рефлекса у человека. Низшие животные не способны говорить на человеческом языке, они изъясняются на языке поведения. Большая часть их наиболее очевидного поведения эмоциональна по своим побуждениям, а большинство эмоций диктуется поисками пищи. Павлов начал свои исследования именно с пищи и с физиологических симптомов слюноотделения. Довольно просто вставить канюлю в слюнную железу собаки и далее наблюдать выделение слюны при появлении пищи.

Обыкновенно многие факторы, не связанные с пищей, например видимые объекты, услышанные звуки и пр., не оказывают никакого воздействия на слюноотделение, но Павлов заметил, что если при кормлении собаки регулярно показывать какие-то предметы или издавать какие-то звуки, то позднее одного показа предмета или одного звука становится достаточно, чтобы вызвать слюноотделение. То есть рефлекс слюноотделения обусловлен предыдущими ассоциациями.

Здесь перед нами, на уровне рефлекса животных, нечто наподобие ассоциации идей Локка, ассоциация, которая возникает как рефлекторная реакция, чье эмоциональное содержание предположительно чрезвычайно сильно. Отметим довольно сложную природу предшествующих факторов, необходимых для появления условного рефлекса павловского типа. Прежде всего эти факторы обычно связаны с каким-то важным параметром жизни животного, в данном случае с пищей, пускай даже в своей окончательной форме рефлекс может вызываться в отсутствие пищи. Впрочем, можно проиллюстрировать значимость первоначального стимула для павловского условного рефлекса на примере электрифицированных изгородей вокруг скотоводческой фермы.

На скотоводческой ферме не так-то просто установить проволочные изгороди, достаточно прочные для того, чтобы не выпускать наружу бычков. Потому экономически выгодно заменить крепкие изгороди такого типа изгородью с одной или двумя сравнительно тонкими нитками проволоки, по которым пущен электрический ток; напряжение тока довольно велико, и животное получает ощутимый удар, когда замыкает своим телом электрическую цепь. Изгородь способна сработать несколько раз, а после этого она будет выполняет свою функцию не потому, что может механически отгонять бычков при помощи электрических разрядов, а потому, что у бычка возникает условный рефлекс, побуждающий держаться подальше от изгороди. Тут непосредственным раздражителем для рефлекса выступает боль, а всякое животное норовит избегать боли, это непременное условие продолжения жизни. Вторичным раздражителем для рефлекса оказывается вид изгороди. Помимо голода и боли существуют другие раздражители, стимулирующие появление условного рефлекса. Называть их эмоциональными состояниями – значит прибегать к антропоморфическому языку, но такой антропоморфизм не понадобится, если описывать их как состояния, имеющие общее важное значение для животного, чего не скажешь о многих других состояниях. Этот опыт, назовем мы его эмоциональным или как-то еще, провоцирует появление сильных рефлексов. При формировании условных рефлексов как таковых рефлекторная реакция преобразуется в одно из этих состояний раздражения. Состояние раздражения часто возникает одновременно с появлением раздражителя. Изменение стимула, вызывающего данную реакцию, должно иметь свой коррелят в нервной системе в виде открытия синапсических путей, что ведут к реакции, но в остальных случаях пребывали бы закрытыми, – или в закрытии тех, что иначе оставались бы открытыми; в итоге возникает, как выражаются кибернетики, изменение тейпинга.