Кибервойна. Как Россия манипулирует миром

Таким образом, ИДС нацелен на продвижение «контролируемой» демократии и сотрудничество с русофильскими властными кругами в Европе. Он закладывает камень в фундамент интеллектуального и информационного проекта путинской России, который направлен на возрождение «исторической России» при поддержке националистических и евроскептических партий вроде СИРИЗА и Национального фронта.

У ИДС есть прочные связи, уважаемые гости и неприметный, но умелый пиар. Последние сомнения развеиваются при понимании того, что теории основателей института носят перформативный характер.

Первые пророчества Натальи Нарочницкой уже начинают сбываться: в прошлом году Крым стал российским. Одно из возглавляемых ей изданий гордится тем, что одним из первых начало говорить о Новороссии, этой населенной по большей части украинцами территории, которую кремлевские идеологи возродили на востоке Украины. Кстати говоря, она, как и Прибалтика, Приднестровье, Крым и Грузия, еще находилась под властью царя Николая II, когда тот заложил первый камень моста Александра III в Париже.

«Война из окопов переместилась на диваны»:

Анна Качкаева о новой российской пропаганде

(Русская служба RFI, Франция)

Журналист, медиа-аналитик и профессор Высшей школы экономики Анна Качкаева о разнице между советской и современной пропагандой, телевизионном языке вражды и ненависти, сериальности новостей, градусе истерики и о том, как сегодняшний информационный фон позволяет воевать не воюя.

RFI: Можно ли сравнивать то, что происходит сейчас в российской медиа-среде с советской пропагандой? Такие сравнения звучат постоянно, но насколько, по-вашему, они уместны?

Анна Качкаева: Уместны они в том смысле, что любая пропаганда по большому, концептуальному счету, не отличается друг от друга. Она направлена на изменение, на сильное влияние, на получение эффекта, на умолчание. Приемы понятны. Но я бы, конечно, не стала сравнивать это впрямую, потому что это большое допущение.

Современный мир коммуникационно сильно изменил все то, что мы имеем в виду под традиционной пропагандой. На это наложились новые технологии, на это наложилось то, что мы теперь называем «гибридными войнами» и, если угодно, «гибридной журналистикой». Многое поменялось и мутировало. Сначала пиар, а теперь и войны пытаются превратиться в журналистику. Эта диффузия, имитация, размывание границ очень сильно сбивают координаты. Нет условного жесткого врага, нет черно-белого, есть смещение стандарта.

Государственное телевидение может взвешенно, спокойно, прилично и, с точки зрения западных стандартов, профессионально освещать тему «Шарли Эбдо» и через час, переходя на Украину, совершенно менять градус, вектор и интонацию. В этом информационном хаосе и переключении системы координат обычному потребителю очень сложно уловить разницу.

Если говорить о «мягкой пропаганде» в сетях, то и вовсе довольно сложно выскочить из влияния собственных сообществ, людей, которые являются агентами влияния, сознательного троллинга, политического заказа и пиара, который тоже мимикрирует под документалистику и условную реальность.

Телевизор уже давно не производит новостей как новостей. Он бесконечно продуцирует эмоцию. Эффект ярости, страсти, умение подкрутить ее то в одну, то в другую сторону, сбивание понятий, фреймирование – телевидение делает это не только в России. Сериальность новостей, необходимость подсаживать зрителя на новые эмоции диванных войн, шоу в прямом эфире – все это началось не вчера. Но сейчас это доведено, на мой взгляд, до уже пограничной, опасной черты, когда люди не различают, где та новость, а где – не новость.

– У общества нет запроса на адекватную информацию?

– По опросам, связанным с последним годом (который, конечно, в смысле информационного удара очень сильно повлиял на сознание и медиа-эффект), мы понимаем, что очень многие люди, почти тот же процент населения, который соглашается с повесткой «Крым наш» и с тем, что на Украине спасается «русский мир», – около 70 % – согласны с тем, что государство в собственных интересах может искажать информацию. Это означает, что люди готовы признать, что если государству это приносит пользу, то пусть так и будет. Это означает, что человеческое сознание, человек как человек, индивидуальный и способный иметь собственную точку зрения по-прежнему не стал ценностью. В этом смысле, медиа лишь воспроизводят и добавляют отравы в уже существующее представление об информационном поле.