Кидала

Малкольм приехал в парк, что неподалеку от Бродвея, будучи твердо убежденным в том, что Мартенсон его уже ожидает. Он и звонил уже оттуда, подумал Стив, а сейчас просто контролирует пространство. Его душила злоба, и он недоумевал, почему русский еще жив и почему он так весело сообщает ему о ямайцах.

Первой мыслью главы «Хэммет Старс» было, что Мартенсон нашел с черными общий язык, как находил все время проживания, и сейчас пытается атаковать его с двух сторон. Чего Малкольму не было нужно, так это второго фронта. А ну-ка, если Мартенсон сказал ямайцам: «Я дам вам не два миллиона, а пять, но вы снимете голову Стива Малкольма и принесете ее мне»?

Все может быть. Если с ямайцами может договориться один, то почему не сможет другой на более выгодных условиях? Ямайцы — народ мобильный и предприимчивый. Как знать, не свалят ли сейчас его, Малькольма, на травку сразу, едва нога его ступит на газон?

Малкольм выбрался из машины в тяжелых раздумьях. Вышел, прикурил и направился к столетнему дубу, раскинувшему тяжелые ветви почти над самой землей.

Неизвестно, какие мысли еще пришли бы в его голову, но через пять минут после того, как он втоптал окурок в податливый грунт, раздалось:

— Два с половиной месяца, Стив. Десять недель. Кто бы мог подумать…

Малкольм обернулся и увидел скучающего у северной стороны дуба Мартенсона. Тот тоже курил и тоже о чем-то думал.

— С того момента, как я понял, что ты подписал мне приговор еще до отъезда из США, я все думаю и думаю, Стив: зачем тебе могла понадобиться моя смерть?

Малкольм оторвался от дерева и приблизился к советнику.

— Ты сильно изменился, старина.

— Сейчас ты можешь глумиться, Стив. Ты, как и я, уверен, что находишься здесь в безопасности. Тебя удивляют синие круги под моими глазами, которых отродясь не бывало? Неухоженность прически? Морщины, разрезавшие щеки и лоб, или проступившая седина? А какие, по-твоему, превращения должны происходить с человеком, который понял, что его хочет убить тот, кто доселе казался ему почти отцом родным? Однако подойди к зеркалу и ты, босс. Посмотри, что с тобой сделали сутки моего пребывания в Нью-Йорке. Ожидание смерти хуже самой смерти, верно?

Окончание фразы Малкольму не понравилось, ему понравилось начало.

— Эндрю, дружок… Давай, забудем все, что было? — Малкольм, почувствовав прилив сил, положил руку на плечо советника. — Ты знаешь мой грех, но ты знаешь и то, как я могу благодарить людей за верность…

— Да, я знаю. Подтверждение тому я встречаю ежедневно. Сначала Вайс со спецзаданием, потом русские эмигранты в туалете гостиницы, потом гватемальские выродки, сейчас — ямайские отморозки. Ты славно доказываешь мне свою благодарность.

— Эндрю, сейчас все может быть по-другому!

— По-другому и будет. Обещаю тебе. — Отстрельнув пальцами окурок, Мартынов посмотрел на бывшего босса мертвым взглядом. — Я, собственно, зачем здесь, Стив… Неделю назад я метался в поисках выхода и ждал смерти. Сейчас, когда я имею возможность держать тебя и твоих выродков в узде, мечешься ты. У меня сложилось впечатление, Стив, что мы занимаемся с тобой пустыми хлопотами…

— Так и есть, Эндрю! Мы глупим и тешим себя глупой надеждой! Но мы же умные люди, Эндрю!.. А умные люди всегда смогут договориться! Я знаю тебя пять лет, старик, ты знаешь меня столько же, мы изучили повадки друг друга лучше, чем кого-либо! Эндрю! — Малкольм сжал локоть Мартынова, тот не сопротивлялся. — Вернуть бы время назад… Впрочем, зачем его поворачивать вспять? Рой опротивел мне своим слабоумием. Его присутствие рядом оскорбляет меня и мою дочь. Ты знаешь, как она к тебе относится… Три года назад она плакала, когда руку ей предложил Флеммер. Но тогда я не знал, кто есть ты, Эндрю! Мэри уже сегодня готова подать на развод, и я быстро все устрою. Что может быть крепче обещаний дружбы, чем предложение руки своей дочери?!

Мартынов расхохотался.

— Я все быстро устрою! Боже мой, Стив… Я никогда бы не подумал, что ты способен на такую грязь ради собственной безопасности! Взять меня в зятья, потом убить и оставить девочку дважды без мужа… Что для тебя жизнь моя, если ты глумишься над судьбой собственной дочери? Я едва не сломался, но ты вовремя предложил мне руку своей Мэри! Черт возьми, Стив! — Ты состоишь из одних ошибок! И потом, ты видишь это? — Мартынов поднял правую руку и покачал пальцем с обручальным кольцом.

Малкольм оперся на дуб, который был в свое время свидетелем линчеваний. В начале прошлого столетия парк и дуб были излюбленным местом членов ку-клукс-клана. Под той ветвью, где стоял Малкольм, трепыхались в судорогах десятки чернокожих. А сейчас чернокожие могут спокойно приезжать к Малкольму и спрашивать: Где деньги, мистер?

— Как мне убедить тебя, Эндрю?..

— Никак не нужно убеждать, — отрезал Мартынов. — Я здесь не для выслушиваний клятв… Я пришел, чтобы сделать тебе предложение, и уверен, что ты от него не откажешься.

— Почему ты так уверен?