Киднеппинг по-русски

— Если я тебя не подберу, может статься, мы с тобой больше не увидимся.

— Я так не хочу!

Александр был тронут ее восклицанием.

— Что ж поделаешь, милая Валюшка, не все от нас зависит…

Она нахмурила лобик:

— Но ты мне можешь хотя бы объяснить, что все это значит? Что здесь происходит? Что ты собираешься сделать? К чему вся эта таинственность?

— Я тебе объясню все. Но только когда мы выберемся отсюда.

— А если не выберемся?

— Ты должна выбраться. Ну а я… Значит, я останусь в твоей памяти случайно промелькнувшим метеором. Ты тогда, быть может, кое-чего и не узнаешь.

— Я так не хочу, — повторила она.

Александр ничего не ответил. Он тоже так не хотел. Но не считал нужным ей об этом говорить.

Валентина опять прижалась к нему.

— Мы с тобой знакомы всего третий день. А будто вечность прошла.

Максимчук чувствовал то же самое. Поэтому по-прежнему молчал.

— Об одном прошу, — сказал он после паузы. — Забудь телефон, по которому ты звонила. Ни во что не вмешивайся. Никому не перечь. Никому нигде никогда ничего не говори. Будут здесь, в Чечне, спрашивать о твоих впечатлениях о поездке, отвечай с восторгом… Приедешь в Москву — даже тогда поостерегись. Как говорится: думай, что говоришь, когда говоришь, что думаешь… Я не знаю, что здесь назревает. Но чувствую, что назревает что-то страшное… Все! Не поминай лихом, если что! Не забудь: завтра, в тринадцать тридцать на автобусной остановке в Исти-Су.

Он наклонился к ее лицу, ласково коснулся губами щеки. В уголке ее закрытых глаз блестели слезинки. И Александр сказал слова, которые говорил в своей жизни лишь однажды, давным-давно, на заре туманной юности, одной-единственной женщине, которая потом стала его женой:

— Я люблю тебя!

Она поверила. Потому что хотела поверить. Максимчук это понял по тому, как она вздрогнула.

Александр еще раз легко поцеловал девушку и, оттолкнув ее, быстро зашагал прочь.

— Саша! — услышал он за спиной.

Но только прибавил шагу. 

Москва. Квартира Губермана.

16.30

Дверь открыл Губерман. Теперь он глядел настороженно и не так приветливо, как накануне. Олег подумал, что Якова Семеновича можно понять — назначенное для внесения выкупа время подходило к концу, а он по-прежнему пребывает в неопределенности.

— Ну, что скажете, молодые люди?

— Вы позволите войти? — вежливо спросил Самопалов. — Или мы будем через порог разговаривать?

— Проходите.

В комнате расселись в кресла. Губерман угрюмо смотрел на свои руки. Они слегка подрагивали.

Олегу стало жаль этого человека. Какова бы ни была его вина, горю отца не сочувствовать невозможно.

— Яков Семенович… — Самопалов старался говорить помягче. — Завтра мы будем проводить операцию по освобождению вашего сына.

Коммерсант встрепенулся. Своими темными выразительными еврейскими глазами уставился на оперативника.

— Вы что, его уже нашли?

— Да, нашли. Он находится в Грозном, в руках бандитов, имеющих связи с Москвой.

— Это опасно?

— Да. Очень. Именно поэтому мы пришли к вам. Хочу поговорить с вами прямо, как мужчина с мужчиной. Если вы внесете выкуп, у вашего сына шансов остаться в живых не так много. Если мы начнем операцию по вызволению его, ситуация тоже может сложиться неведомо как — надеюсь, вы это понимаете. То есть гарантий мы не можем вам дать никаких. В одном хочу уверить вас: в Грозном сейчас находится опытнейший наш работник. Он сделает все от него зависящее, чтобы освободить Леонида и вывезти его из Чечни. И риск для него ничуть не меньше, чем грозит опасность для вашего сына. А может быть, еще и больше. Вот, собственно, основное, ради чего мы пришли.

— Позвольте заметить, — добавил до сих пор молчавший стажер Поспелов. — Мы с вами в прошлый раз несколько разошлись во мнениях. Так вот, на проведение операции нам выделен лимит до ста тысяч долларов. То есть не нам, конечно, а на то, чтобы расплатиться с людьми, которые там будут помогать нашему товарищу освобождать вашего сына. Так-то вот!

Губерман ничего не ответил, опять перевел взгляд на Самопалова. Тот продолжил:

— Теперь оговорим детали завтрашней операции. Сегодня вымогатели должны вам звонить?

— Да. Во сколько — я не знаю. Они уже сказали просто быть на телефоне.

— Понятно. Чтобы они ничего не заподозрили, соглашайтесь на их условия не сразу. Сбивайте цену, просите об отсрочке, требуйте каких-то гарантий того, что с сыном ничего не произойдет… Короче, торгуйтесь. Они станут давить, грозить. Только тогда можете сломаться. И то не окончательно. Ну, скажем, ответьте бандитам, что вы набрали только восемьсот пятьдесят тысяч долларов. Если, мол, мало, режьте нас с сыном, колесуйте, а больше не имею… В общем, ориентируйтесь, как пойдет разговор. Они должны вам поверить. Они обязательно должны приехать к вам за деньгами завтра в полдень. Иначе все полетит к чертям собачьим.

— Понял. Что дальше?

— Дальше сделаем так. Бандиты сами назначили время встречи — полдень завтра. Если вдруг они попытаются перенести его, вы ни в коем случае не должны на это поддаться. Перенос времени даже на полчаса в ту или иную сторону — провал всей операции.