Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. Происхождение Руси и становление ее государственности

Когда боярство Галича сжигало Настасью, изгоняло Олега «Настасьича» или восставало против Владимировой попадьи, то дело шло не столько о нравственности князей, сколько о том, чтобы не позволить князю быть «самовластием» в тех условиях, чтобы боярству не лишиться союзников внутри княжеского семейства и мощной поддержки со стороны коронованных родичей княгини.

Подобная борьба княжеской и королевской власти с феодалами, стремившимися замкнуться в своих вотчинах, велась в ту пору и в Западной Европе, и в Грузинском царстве, и на Востоке, и в ряде русских княжеств. Не нужно думать, что поголовно все боярство выступало против князя. Значительные и влиятельные боярские круги активно содействовали сильной и действенной княжеской власти.

В Галицко-Волынской Руси эта борьба разных феодальных элементов достигла своего апогея во время княжения сына Романа, не менее знаменитого, чем его отец, — Даниила Галицкого (родился около 1201 г. — умер около 1264 г.). Даниил осиротел четырех лет от роду, и все его детство и отрочество прошло в условиях усобиц и ожесточенной феодальной борьбы. Боярство Владимира Волынского хотело после смерти Романа оставить его княгиню-вдову с детьми на княжении, а галицкие бояре пригласили сыновей Игоря Святославича Черниговского. Княгине пришлось бежать; дядька Мирослав на руках вынес Даниила через подземный ход из города («изыйде дырою градною»). Беглецы нашли приют в Польше. Галицко-Волынское княжество распалось на ряд уделов, что позволило Венгрии завоевать его. Князья Игоревичи, не имевшие никакой опоры в этих землях, пытались удержаться путем репрессий — они убили около пятисот знатных бояр, но тем лишь усилили сторонников изгнанной вдовствующей княгини. В 1211 г. бояре торжественно посадили на княжение мальчика Даниила в кафедральной церкви Галича. Игоревичей же бояре повесили, «мести ради». Очень быстро галицкие бояре захотели избавиться и от княгини, имевшей сильных заступников в Польше. Придворный летописец Даниила Галицкого, писавший много позднее, вспоминает такой эпизод: галичане выгнали княгиню из города; Даниил с плачем сопровождал ее, не желая расставаться. Какой-то тиун схватил повод Даниилова коня, а Даниил выхватил меч и начал рубить им, пока мать не отняла у него оружие. Возможно, что летописец сознательно рассказал этот эпизод как эпиграф к описанию дальнейших действий Даниила, направленных против бояр. В Галиче вокняжился боярин Владислав, что вызвало возмущение в феодальных верхах: «Не есть лепо боярину княжити в Галичи». После этого Галицкая земля снова подверглась иноземной интервенции.

Лишь в 1221 г. Даниилу при поддержке своего тестя Мстислава Удалого довелось стать князем во Владимире, и лишь в 1234 г. он окончательно утвердился в Галиче.

Галицкие земельные магнаты держались как князья: «Бояре же галичъстии Данила князем собе называху: а сами всю землю держаху…» Таков был боярин Доброслав, распоряжавшийся даже княжеским доменом, таков был Судислав, замок которого представлял собой крепость, наполненную запасами и оружием и готовую к борьбе с князем. Боярство то приглашало Даниила, то составляло заговоры против него. Так, в 1230 г. «крамола же бывши во безбожных боярех галичкых». Бояре решили поджечь дворец во время заседания боярской думы и убить князя. Брату Даниила Васильку удалось помешать заговору. Тогда один из бояр пригласил князей на обед в Вышенскии замок; тысяцкий, друг Даниила, успел предупредить, «яко пир зол есть… яко убьену ти быти». Было схвачено 28 бояр, однако казнить их Даниил побоялся. Спустя же некоторое время, когда Даниил «в пиру веселящуся, один из тех безбожных бояр «лице зали ему чашею. И то ему стерпевшу».

Нужно было находить новую, более надежную опору. И Даниил созвал «вече» отроков, служилых воинов, младших членов дружины, которые являлись прообразом позднейшего дворянства. Отроки поддержали своего князя: «Верны есмы богу и тобе, господину нашему!», а сотский Микула дал Даниилу совет, определивший дальнейшую политику князя: «Господине! Не погнетши пчел — меду не едать!»

Вслед за битвой на Калке (перед которой Даниил ездил смотреть «невиданное рати», а после которой, раненый, «обрати конь свой на бег») феодальные раздоры и дробление продолжали разъедать богатые Русские земли, а центростремительные силы, олицетворяемые здесь Даниилом, были недостаточно укреплены, не могли еще противостоять одновременно и внутреннему и внешнему врагу. Боярская оппозиция, постоянно опиравшаяся то на Польшу, то на Венгрию, не превратила Галицко-Волынскую землю в боярскую республику, но существенно ослабила княжество. Недаром летописец, переходя к этому предтатарскому периоду жизни одного из наиболее развитых и культурных русских княжеств, горестно писал: «Начнем же сказати бесчисленные рати и великие труды и частые войны и многия крамолы и частая возстания и многия мятежи…»