Читаем #КИЕВВКИЕВЕ полностью

Однажды один из этих Андреев, никто не помнит, какой именно, начал писать иначе. Андрей, главный редактор отклонил его текст и заставил переписать. Андрей переписал и всё равно получилось не так, как раньше. Тогда Андрей, главный редактор уволил Андрея, который писал иначе, и нанял нового сотрудника – тоже Андрея.

Шло время и теперь другой Андрей, не новый, а один из старых, тоже начал писать в другом стиле. И снова переписывание не дало результата. Его текст заразил другие тексты и неправильных материалов становилось всё больше. Андрей, главный редактор увольнял одного Андрея за другим и с большим трудом находил им замену. Никому из новых он не мог доверить полноценное редактирование рубрик: всё приходилось вычитывать самому и длинные предложения превращать в короткие, ведь это главное.

Но уволенные Андреи, которые писали иначе, захотели есть. И тогда каждый из них сделал по собственному лайфстайл-изданию со своим языком и своими Андреями по ХоРеКа, моде, персонам, здоровью, фитнесу, книгам и прочему. А некоторые Андреи были не из уволенных Андреев, а просто изначально писали иначе. В общем, они тоже создали свои издания. С того времени в Киеве существует множество лайфстайл-изданий и сложно сказать, какое из них лучшее. Но если спросить Андрея, главного редактора, он до сих пор утверждает, что его.

Судные фолловеры (#3)


Андрей – лидер мнений. Сегодня он написал идеальный пост о том, как важно быть счастливым. Он несколько раз перечитал текст, внёс пару исправлений и, приложив отличное селфи, – опубликовал. Удовлетворённый проделанной работой, Андрей заварил себе синего таиландского чаю.

Вернувшись, он увидел, что пост не набрал ни одного лайка. Такого ещё не было. Андрей посмотрел на часы: хорошее время для поста. Ещё раз перечитал – пожалуй, текст входит в его личный топ-5. Андрей несколько раз обновил страницу, но результат был тот же: ни одного лайка. Зато – уже около десятка комментариев.

– Невозможно, – Андрей.

Но реальность была неумолима. Андрей отхлебнул чаю, ещё несколько раз обновил страницу и решил, что не стоит на этом зацикливаться. Ноль лайков – с кем не бывает. Обычно – несколько тысяч, сегодня – ноль. Где-то найдёшь, где-то потеряешь.

Прошёл день, а пост так никто и не лайкнул. Андрей нервничал: наступало время писать новый текст. Собравшись с духом, он решил, что хоть один лайк там будет – его. Только Андрей поставил сердечко, как ему написали несколько человек с вопросами: «Ты что?» и «Что ты делаешь?». Андрей занервничал сильнее. Он убрал лайк. Немного подумав, удалил пост.

Несколько сотен фолловеров тут же отписались от Андрея. Зазвонил телефон. Андрей вздрогнул, но быстро успокоился: это была мама.

– Привет, Андрюша. У тебя всё в порядке? – мама.

– Привет. Да, а почему ты спрашиваешь? – Андрей.

– Волнуюсь. Ты только что удалил свой пост. Хороший был, душевный. Мне понравился, – мама.

– А почему ты его не лайкнула? Ну, если понравился? – Андрей.

– Да как-то не хотелось, – мама.

Воцарилось неловкое молчание. Андрей повесил трубку. Телефон зазвонил снова, но Андрей его проигнорировал. Подумав, выключил. В личные сообщения ему писали люди, которые просили вернуть пост. Андрей, главный редактор, уже опубликовал текст, где рассказал о своих впечатлениях от поступка Андрея. И тегнул его плюс примерно сотню лидеров мнений.

Андрей закрыл крышку макбука. Несколько секунд смотрел в стену, собрался с силами и пошёл на кухню заварить чаю. Пока напиток настаивался, Андрей решил, что больше никогда не заговорит о счастье: его фолловеры ещё не готовы к таким постам. Вернувшись, открыв макбук, он начал писать новый текст – о благодарности.

Моносорта и бленды (#4)


Андрей не может жить без кофе. Он выпивает не менее трёх чашек в день: одну дома и две на работе. Обеденный кофе – это отдельный ритуал, и Андрей всегда пьёт его в одиночестве. Недавно рядом с работой открылась новая кофейня, и Андрей обязан её затестить.

Его немного смущает нейминг: «Торквемада» – странное название для такого рода мест. Но это Киев – здесь уже есть заведение, названное в честь колумбийского наркобарона, а Торквемада ничем не хуже.

В обед Андрей идёт за кофе. Заведение ему сразу приглянулось: светлое, лампы стилизованы под факелы, у стен стоят дыбы и другие пыточные орудия. Играет лёгкий джаз, иногда кто-то кричит на фоне. Андрею нравится атмосфера, и он уже продумывает, что напишет в отзыве на Фейсбуке. Но вначале надо попробовать кофе.

– Добрый день, – бариста.

– И вам. Мило у вас тут, – Андрей.

– Спасибо. Мы вроде как Кофейная Инквизиция. Выступаем за хороший кофе и всё такое. Что будете пить? – бариста.

– А что у вас есть? – Андрей.

– Классика: эспрессо, доппио, капучино, латте. Флэт вайт, лонг блэк. Любая альтернатива. Мы работаем с самым свежим зерном, так что всё будет очень вкусно, – бариста.

– Я бы хотел американо, – Андрей.

При слове американо лицо бариста бледнеет и кривится, как от сильной боли.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги