Кики Каллира и нарисованное королевство

Я придумала это в один дождливый день. Мне пришло в голову, что когда старые короли были убиты, Майсурский дворец изгнал Махишасуру и закрылся от него, превратившись в непроходимый лабиринт. Совершенно неразрешимую головоломку. Хитрые лестницы, коридоры, которые никогда не заканчивались, сад, полный ловушек, – я засунула туда все. Быстро осознав, что тот, кто пройдет мимо колонн у входа во дворец, никогда не отыщет пути назад, Махишасура был вынужден отступить от Майсурского дворца и вместо этого построить свою крепость в меньшем по размеру и значимости Лалита Махале.

Хотя было очень увлекательно создавать эту часть истории, теперь она уже не казалась мне такой забавной. Гандаберунда стоял на вершине самого высокого купола в центре дворца.

– Получается, мы не можем добраться до вершины? – поморщилась я.

– Именно это мы и надеялись услышать от тебя

, – проворчал Лей. – Учитывая, что именно ты это все сделала.

– Если бы у нас были крылья, мы могли бы взлететь к статуе.

– У нас нет крыльев.

– Тогда я не знаю, как туда добраться, – сказала я. Лей выглядел так, будто вот-вот взорвется, поэтому я добавила: – Все не так просто; я могу предположить, что произойдет, но точно не знаю. Я могу сказать вам, что в ботаническом саду есть движущийся лабиринт и что есть хитрые лестницы, ведущие в разные места, но это не значит, что я могу найти этот лабиринт, который никогда не стоит на одном месте, или найти лестницу, которая решила от нас спрятаться!

– Обязательно было все так усложнять?

Я чувствовала себя очень виноватой, но не удержалась и заметила:

– Я же не знала, что мои глупые идеи действительно будут иметь такое значение. Если бы знала, то сделала бы совершенно по-другому!

Но Ашвини, все это время молча слушавшую нас, было не так легко испугать.

– Ну, в любом случае стоит попробовать, как думаешь? – спросила она. – Возможно, ты и не знаешь, как разгадывать головоломки дворца, но, как ты сказала, ты знаешь, чего ожидать, так что это дает нам преимущество, которого Махишасура никогда не имел.

Это была хорошая мысль, но я чувствовала, что должна задать еще один вопрос:

– Что, если мы застрянем там навсегда?

– Давай не будем об этом думать, – весело ответила Ашвини и без дальнейших церемоний бросилась вперед.

Я взглянула на Лея. Он тоже смотрел на меня (точнее, впился взглядом). Потом вздохнул и кивнул в ту сторону, куда умчалась Ашвини, как бы говоря: «Ну тогда пойдем».

Напомнив себе, что всего несколько мгновений назад я была полна решимости стать храброй, я попыталась (и не смогла) игнорировать видение, возникшее у меня в голове: о моем одиноком пыльном скелете, лежащем посреди лабиринта, который я же и создала. Расправив плечи, я покинула укрытие под баньяном.

Ашвини и Лей знали, как передвигаться по городу незамеченными даже при дневном свете, поэтому я молча последовала за ними. В городе стояла жуткая тишина. И хотя это было моих рук дело, я оказалась не готова к охватившему меня ощущению пустоты. Пыль лежала на булыжниках, по которым не ступали уже несколько дней, по стенам ползли разросшиеся растения, и, кроме нескольких человек с тележками и товарами, на улицах никого не было. Несмотря на жаркое солнце, я поежилась.

Мы держались у стен домов и ныряли под балконы и навесы всякий раз, когда над нами проносилась тень. Так добрались до широкой главной улицы, которая вела прямо к дворцу, но, так как удобных укрытий попадалось все меньше, наши убежища становились все более и более нелепыми: под перевернутым вагоном сошедшего с рельсов трамвая, под брюхом мраморной статуи слона, в телеге озадаченного фермера (которая была наполнена луком) и, что оказалось хуже всего, за затянутыми паутиной листьями огромной ядовитой лозы.

Наконец мы все-таки добрались до Майсурского дворца, не будучи съеденными голодным асурой или отравленными виноградной лозой размером с бобовый стебель Джека из сказки, а это уже кое-что.

– Ох, – тихо молвила я, забыв о луке и паутине.

Несмотря на заросший сад, ржавые ворота и царящую повсюду запущенность, от вида представшего перед нами здания захватывало дух.

Ворота Майсурского дворца оказались распахнуты настежь, скрипучие и ржавые от того, что ими давно никто не пользовался, а прилегающая к дворцу территория выглядела унылой и заросшей. Шелковицы, деревья ашока и виноградные лозы тянулись вдоль выложенной кирпичом подъездной дороги, по которой когда-то катились колесницы. Шипы и репейники кололи меня через пижаму, когда мы, войдя в открытые ворота, осторожно двинулись по тропинке. Ашвини посматривала на небо, где в вышине кружили чудовищные тени, а я не могла отвести глаз от дворца.

Он возвышался над нами, отливая всеми оттенками красного, кремового и медового. Перед нами предстал ряд высоких колонн и огромных арок, заманивавших нас на крыльцо и дальше в глубь дворцового лабиринта; над арками виднелось множество красных куполов. Посередине, из самого сердца дворца, возвышалась самая высокая, самая большая куполообразная башня, отделанная золотом, на вершине которой расположился Гандаберунда.