Кикимора на выданье

— Доброго вечера, Светлана, — Наум, словно что-то почувствовал и, нахмурившись, шагнул ко мне.

Ухоженный: пиджак, белая рубашка, джинсы, волосы, густой копной, лежавшие на голове. Бледное лицо, голубые глаза и тонкие губы.

— Неожиданно, — я делано улыбнулась, с трудом растягивая губы.

— Я все объясню, — он шагнул еще ближе, я же, не сдержавшись, ушла к креслам. Одно из них стояло в отдалении от всех, и я села, демонстративно посмотрев на всех с вызовом.

— Объясняй! — потребовала я.

— Зная твою категоричность, я решился не показывать себя  истинного. Да и представлять себя в качестве жениха было бы тоже глупо. А так ты привыкла ко мне, мы подружились… — Наум не стал садиться, а встал напротив меня.

— Я доверяла тебе! — вздернула подбородок, с вызовом смотря на него.

— Я ничего не сделал, что ты перестала мне доверять. Только умолчал, кто ты для меня и все!

— Кто я для тебя? — внезапная догадка сжала сердце.

— Ты моя истинная, другой больше не будет, — он не отводил от меня взгляда.

— Для меня это пустой звук. Я ничего никому не обязана…

— Я предполагал такой ответ. Поэтому прошу разрешить мне остаться возле тебя в качестве друга. Я подожду столько, сколько ты посчитаешь нужным.

— С чего бы это вдруг? — возмутилась я.

— Для меня время ничто, я хочу, чтобы ты мне доверяла. И я буду ждать.

— Так, все, сегодня праздник, давайте-ка за стол, — хлопнула мама в ладоши, привлекая к себе внимание.

— Да, да, там домовой расстарался, нашел где-то рецепты праздничных, но низкокалорийных, блюд, — отец Добрыня подхватил меня под локоть, поднимая с кресла.

— Ого, наш домовой и что-то новое? — удивилась я и пошла с отцом к столу.

Домовой действительно расстарался, и я, получив тарелку с первым блюдом, не удержалась от похвалы.

— Василий, это очень вкусно! Дашь мне рецепт?

— Вот еще, — буркнул явно довольный домовой, — будет, чем тебя заманить к ужину!

— Ну, если только так, — не удержалась от смеха.

Это стало отправной точкой. Все сразу заговорили, напряжение спало, и я просто отстранилась от присутствия Наума за столом. Общалась с семьей так, словно его тут не было. На все попытки мамы и отцов во влечь его в разговор, он отмалчивался или отвечал односложно.

Пока мы ели и болтали о планах на будущий год, домовой разложил подарки под елкой, шепнув, что прихватил и мои свертки из шкафа, о которых я забыла совсем.

— Твой подарок остался дома, под елкой, — посмотрела я на Наума.

— Я знаю, переместил его сюда, — улыбнулся он мне, — а это мой, для тебя.

Он протягивал мне бархатную коробочку, открывая ее и показывая содержимое. Там было кольцо, не обручальное, нет… Я посмотрела на Наума.

— Это кольцо я прошу принять в качестве моей невесты, не более, — Наум шагнул ближе.

— Я могу подумать? — спрятала руки за спину.

— Конечно, я оставлю его на столике возле кровати, — внезапно согласился он, почему-то решив не настаивать.

 Так как все делали вид, что ничего особенного не происходит, то меня это не напрягало. А выпитая рюмка домашней настойки сделала свое дело. Я просто делала вид, что не вижу Наума.

Как только часы с кукушкой пробили полночь, я, обняв родителей, ушла к себе. Надо продумать план, сумка-невидимка уже пополнилась нужными вещами. Так как вещи у меня хранились в двух домах, то проблем припрятать что-то не было. Мне кажется, Наум все знал о моих вещах, размерах, так как периодически в гардеробе появлялись новые платья, костюмы и разная мелочёвка: то флакончик духов, то безделушки в виде статуэток, и мне это не нравилось. Мой дом обрастал вещами, которые мне не нравились и были выбраны не мной.

Во мне поднимался протест, какой-то горький и безнадежный. Я словно была в ловушке, обложена со всех сторон. Первый день нового года я встретила в постели, не захотела вставать, навалилась апатия. С трудом заставила себя встать уже ближе к обеду. Выпив чашку чая и проигнорировав готовый завтрак на столе, я, одевшись, ушла к озеру. Там для меня стояла лавочка, а в воду шли мостки.

— Света… Не воспринимай меня как врага, прошу, — раздался тихий голос Наума.

Я промолчала, мне не о чем с ним говорить, даже дружеские чувства куда-то делись. Посидев еще немного, я вернулась к себе, зашла в дом к маме и попросила у домового Василия еды. Сейчас я хотела жирного, соленого и калорийного. Домовой с печальным вздохом поставил поднос с едой на столик, на нем стоял графин с вишневой наливкой. Я похвалила его за догадливость, наверное, надо выпить чуть-чуть. Вернувшись к себе, расположилась за столом и, включив радиоприемник, начала есть, не чувствуя вкуса. Напиваться я не планировала, нет, просто хотелось немного расслабиться.

Посидев где-то час, я встала и, убрав за собой посуду, взяла коробку и начала методично собирать по дому то, что меня больше всего раздражало. Две коробки были закрыты, заклеены скотчем и маркером, крупными буквами, написала «Вернуть владельцу». Поставила их на пороге и поднявшись к себе в спальню, залезла под плед и уснула без снов.

— Света давай просто поговорим, — на пятый день моего молчания Наум не выдержал.