Килл крик

Поднявшись в номер из ресторана в начале десятого, он прекрасно понимал, что пора ложиться. Но книга заинтриговала его с того самого момента, как он взял ее в руки в библиотеке. Что-то такое было в обложке, обманчиво простой в сравнении с тем пакостным художеством, что красовалось на обложках его собственных романов. Сельский дом, тонущий в высокой траве, зловеще-мистический огонек в окне верхнего этажа. Он поднес книгу поближе к глазам. Тут чьи-то лица меж деревьев за домом? Сказать наверняка было сложно, но в изгибах теней между гладкими стволами чудилось что-то наподобие людских силуэтов.

Дэниел устроился в кресле у журнального столика под окном и раскрыл книгу.

«Подлинная история сверхъестественного кошмара», – гласил подзаголовок.

Он начал читать.

«Фантомы» были написаны журналистским слогом с уклоном в наукообразие, но встречались и красочные обороты, и их оказалось достаточно, чтобы Дэниел, пусть и немного стыдясь своей впечатлительности, перенесся из отеля в Канзас-Сити на Кровавый ручей, в мрачную сельскую глушь.

Он был с доктором Малкольмом Адьюделом, когда на пороге его встретила Рейчел Финч. Ее лицо покрывала лунная бледность, а волосы – разительный контраст! – были черны, словно беззвездная ночь. Вместе с парапсихологом Дэниел исследовал дом, комнату за комнатой, прислушиваясь к звукам призрачного ветра, наполняющего коридоры, точно воздух – легкие. Закрывая глаза, он видел зловещие черты Ребекки Финч – она уже умерла, когда Адьюдел явился в дом, однако ее присутствие здесь ощущалось так же явственно, как присутствие Рейчел. Несколько раз Дэниел подпрыгивал на месте, когда мимо его номера проезжала тележка горничной.

Он был уверен, абсолютно уверен

, что слышит скрип колес кресла-каталки Ребекки Финч.

Он одолел две трети книги, когда понял, что читает уже четыре часа кряду. Шел второй час ночи.

Быстро вскочил с кресла, почистил зубы, натянул полосатую пижаму. И забрался в постель с твердым намерением спать. А книга подождет.

Но среди деревьев на обложке и впрямь скрывались чьи-то лица. Теперь Дэниел не сомневался, что ему не почудилось.

Когда он перевернул последнюю страницу, было почти четыре утра.

Он положил книгу на тумбочку рядом с часами. И уже хотел выключить ночник, когда голос в его голове закричал:

– Нет!

Это был не его голос. Он был мягче. Нежнее. Однако в нем была заключена невероятная сила.

Голос принадлежал его дочери, Клэр.

Его Клэр. Даже в шестнадцать с небольшим лет, по уши в переходном возрасте, она оставалась его якорем. Его надеждой. Смыслом его жизни.

Когда рука Дэниела остановилась в нескольких дюймах от выключателя, он еще чувствовал, как вибрирует голос, растворяясь в темноте.

Он был взрослым человеком. Он не собирался спать со светом. Но нельзя же допустить, чтобы эта паршивая жуткая обложка таращилась на него всю ночь.

Дэниел открыл ящик тумбочки и бросил книгу внутрь, к непременной отельной Библии короля Якова.

«Странное вышло соседство», – подумалось ему.

Оставалось надеяться, что старина Яков не даст призракам с обложки безобразничать ночью.

И вот теперь, в четверть одиннадцатого утра, он созерцал лежащую на полу книгу, которую он точно – совершенно точно! – положил в ящик тумбочки.

«Да брось, приятель, это тебя память подвела, – сказал он себе. – Поздно было. Ты устал».

– Ну да, – произнес Дэниел вслух. – Наверное.

Выкарабкался из постели, осторожно перешагнул через книгу и направился в ванную.

Оставил книгу лежать на полу, пока не пришло время выезжать.

Мор стояла на тротуаре, крепко сжимая ручку сумки и уставившись сквозь стекла темных очков на припаркованный в нескольких ярдах кошмар. За ее спиной с шипением отворились автоматические двери, и из них выбежал Дэниел, таща за собой объемистый чемодан. Даже морозным октябрьским утром его раскрасневшееся лицо покрывала испарина.

Увидев то, что увидела Мор, Дэниел тоже застыл на месте.

– Мы вот на этом поедем? – спросил он.

Мор провела языком по передним зубам.

– Увы, похоже, что да.

«Твою мать, – подумала она, – мы записались в бродячий цирк».

Боковая дверь древнего фольксвагеновского микроавтобуса была распахнута, являя взгляду кресла в центре и задней части салона. Кейт – в облегающих брюках и терморубашке с длинными рукавами – прислонилась к бледно-желтому боку машины. Сегодня она была уже без макияжа, на щеках кое-где виднелись следы от акне. Свои темные волосы девушка стянула в незамысловатый хвост на затылке. Камера свисала на ремне с ее плеча. Кейт о чем-то тихо беседовала с Уэйнрайтом, тот нарядился в темно-синие джинсы и черную кожаную куртку поверх белой футболки с треугольным вырезом. Легкий ветер трепал его густую шевелюру, пряди волос то и дело обрамляли оправу тонированных очков-авиаторов.

Карие глаза Кейт устремились на стоящих на тротуаре писателей. Она приветливо улыбнулась и машинально подняла камеру. Большой палец лег на кнопку «пуск».

– Утро доброе. – Кейт проворно навела фокус.

– С добрым утром, – отозвался Дэниел.