Киллер — кровавый туман мира

Всё получилось как и задумано, пришлось немного пожертвовать своей целебной энергии, подтвердить таким образом свой Ангельский статус. Через пару дней у него исчезнут шрамы, восстановятся от старых переломов кости и хрен стоять будет как у молодого. Супруге по первости придется худо, затрахает он её до жгучих мозолей, зато потом она расцветет, помолодеет. Даже стало немного завидно, палок десять точно за сутки бросит (жена только успевай ноги раздвигай, да рот пошире открывай, для принятия такого полезного «лекарства»). Хотя может у них такое не принято, занимаются сексом только под одеялом, в миссионерской позе, без всякого орала и анала.

Отпустила Итона, этот идиот приперся сюда из-за телохранителя Пельше, которого тот приказал убрать. Не мог сам додуматься переложить всё на непосредственного начальника охранника? Что поделать, пришлось советовать, он в таких играх человек новый, неопытный.

На прощание протянула руку, которую он поцеловал уже как мой вечный слуга. Может всё получилось и не так плохо, может оно и к лучшему. Поживем, увидим, деваться ему теперь некуда, увяз по самое не могу.

Пора отправляться домой, труп душителя уберут ночью, так что всё в полном порядке. Жалко что не насытилась в полной мере, да и настоящий кайф не испытала (парочка первых оргазмов не в счет), но как говорится — имеем что имеем.

Уезжая попрощалась с Митричем, который почему-то беспрестанно кланялся. Чудной старикан, что ему взбрело в голову? Может благодарил за рыбу, так не я её поймала. Посигналила на прощание, он торопливо закрыл за мной ворота.

Аким Дмитриевич Белобородько, которого все знали как сторожа Митрича, проводил взглядом отъехавшие автомобили, затем трясущимися руками закрыл тяжелые металлические ворота. После этого истово перекрестился и медленно пошел в дом, нужно было обдумать увиденное. На столе стоял тазик с рыбой, в ведре оставалось ещё немного нечищенной, работы на полчаса, не более. Заниматься ничем не хотелось, мозг кипел как самовар, по телу шла непередаваемая волна возбуждения.

— Всё Аза, держись, — прошептал себе под нос Митрич.

Затем взял ведро с рыбой (конечно не чищеной, и так будет жирно), вышел через калитку. Через пять минут он уже стучался в двери дома при магазине (хотя скорее всего наоборот). Хозяйка себя ждать не заставила и уже буквально через секунду стояла на пороге.

— Свободна? — спросил Аким и протянул ведро с рыбой.

Та заглянула в него и быстро закивала, для него она сегодня свободна.

Арзыгуль, которую все в поселке звали Азой, приехала из Туркмении два года назад. Что там была за история доподлинно неизвестно, некоторые утверждали — сбежала от мужа, другие в это не верили: с тремя то детьми? Устроилась продавщицей в поселковом магазине (там бонусом шла двухкомнатная квартира), через год здесь стала своей. Водку и прочие сопутствующие к ней товары продавала в любое время суток, конечно с наваром. Участковый её не трогал, жалел ребятишек, которые как могли помогали матери. Всё было бы хорошо, если бы не один существенный недостаток — ей постоянно хотелось мужика. За первый год она перетрахала почти весь мужской контингент поселения, не обошла даже одноногого Пахомыча. Местные бабы не раз её били и таскали за волосы, потом смирились — бестолку. Мужики тоже обходили её стороной, ибо была ненасытна как фурия.

Утром Митрич перекрестив свой блуд (поработал однако на славу), вышел от дрыхнувшей Азы. В эту ночь не она, а он её затрахал, та даже разревелась — мол там больно.

— Вот дура узкоглазая, говорил же неси вазелин, а она и так войдет! Теперь мучайся, хорошо что у себя ничего не смозолил, выдержал, — порадовался про себя сторож.

После чего чинно и благородно отправился к себе, нужно было запускать строителей. Ворьё ещё то, рады всё растащить, никакой совести, — поохал Митрич. Вчера, зная что приедет хозяйка, устроил настоящий шмон, который принес свои плоды. Брусок для заточки, десяток гвоздей и целых три метра веревки! Не проявляй он такую бдительность, эта саранча разворовала бы всё, хозяйкам остался бы наверное один голый фундамент, да и то не факт.

Наказав Лютикову смотреть пуще глаза за своими разбойниками, Аким отправился в ближайшую церковь, нужно было помолиться и поставить с десяток свечей. Не то чтобы он был верующим, скорее даже наоборот, но вот вчера…

Когда его устроили на эту работу, он сразу смекнул — здесь дело нечисто. Такую халяву просто так чужим не предложат, только своим старым проверенным корешам. Каково же было его удивление, когда он узнал кому принадлежит эта дача. Мусорам! (прости меня господи). Дальше хуже, туда съезжалась наверное вся столичная милиция, которая там пела, пила и плясала. Участковый, зашуганный столичным начальством, проходил у забора на цыпочках, но это ему не помогло. Митрич его отловил и… показал на исписанный похабными словами забор. Нашел местный уполномоченный злодеев или нет осталась тайной, но вот то что надпись исчезла на следующий день, это факт.