Киллер на удалёнке (СИ)

— Достаточно было просто не водить с ним дружбу. — Высвободила руку Марина. — И отказать от дома. Ты хоть понимаешь, что своим молчанием одобрял его действия? Ты, его друг, даже не попробовал остановить его ни разу.

— Да пробовал я, — уныло сказал Николай, — пробовал. Он мне ответил, что жить на одну зарплату не намерен. И очень удивлялся тому, что я его осуждаю. Он и в милицию-то пошёл для того, что бы властью своей пользоваться.

— Вот и надо было все отношения с ним прекратить. И если ты не можешь ему сказать, что его тут не ждут, то это сделаю я! А то повадился к нам шастать чуть ли не каждую неделю! — продолжала возмущаться она.

— Я скажу ему, Марина. Если честно, мне и самому не очень хочется его в нашем доме видеть.

— Тогда зачем привечаешь?

— Да как-то неудобно ему отказать… вот, скажет, пока служили, то дружили, а как уволился, так и дружба врозь…

— Какая разница, что он скажет… или… подожди… ты как-то с ним повязан?

— Как тебе такое в голову пришло, Марина! — теперь уже возмутился Николай.

— Тогда Петра в нашем доме больше не будет. И давай закончим на этом разговор.

— Хорошо, — согласился он. И добавил просящим голосом, снова взяв жену за руку:

— Пойдём кушать. Остынет всё.

Между родителями мир был восстановлен, а вот с Агатой отец наотрез отказался общаться.

— Пока она не перестанет заниматься обманом населения, я не буду с ней разговаривать, — отвечал Николай Анатольевич на все попытки жены помирить его с дочерью.

Агата тоже не спешила выкидывать белый флаг.

— Раз мой отец считает, что полицейским можно всё только потому, что они — власть, я не собираюсь с ним общаться! Пусть признает своё двуличие, тогда и поговорим! — парировала она.

Упрямством она пошла в Николая Анатольевича. Каждый из них считал себя правым, поэтому холодная война между отцом и дочерью затянулась. Родительские дни по субботам были заменены на дочерние дни по воскресеньям. Теперь Марина Евгеньевна приезжала к дочери на обед. Иногда они выбирались в кафе или кино. Пару раз ходили в театр. И даже побывали в зоопарке. Когда мать заговаривала о примирении с отцом, Агата только отмахивалась:

— Мама, ты же сама прекрасно понимаешь, что пока он считает меня мошенницей, ни о каком перемирии не может быть и речи. Я всё-таки надеюсь, что рано или поздно представится случай доказать ему, что я не шарлатанка, не обманщица, а магия существует на самом деле, хоть он в неё и не верит.

И вот такой случай представился… дааа… поганый, если честно, случай. Так что отцу звонить нельзя. Опять обзовёт её шарлатанкой. Да ещё отчитает за фантазии, что пришли ей в голову в такую рань.

Выход оставался один. Она пойдёт в полицию и… И что?.. Заявление у неё не примут, так как со дня исчезновения тёти не прошло трёх дней. Это она знала очень хорошо. Так же она знала, что, несмотря на такие порядки, в полицию всё равно пойдёт. Агата поняла, что заснуть, как ни старайся, не удастся, вздохнула и пошла на кухню. Варить кофе.

Часть 7 глава 5

— Ты понимаешь, что это чертовщина какая-то? — Караваев, заложив руки за спину, мерил прозекторскую большими шагами. — И отец, и сын умерли одинаково. У обоих вырвано сердце. Мы грешили на Клавдию. Так она мертва. Значит, что?

— Значит, убийца не Клавдия. — Илья полез за сигаретами. — Будешь? — подал он пачку Палычу.

— Клавдии нет, а кто-то продолжает её чёрное дело, — пуская дым в потолок, сказал Антон. — И вместе с этой почившей Клавдией у нас получается четыре трупа с необъяснимой причиной смерти.

— Я сегодня Горынычу доложу. Жаль старика. Только с больничной койки, а тут ему такой сюрприз…

Горынычем между собой опера называли начальника отделения Григория Геннадьевича Харинова. Подполковник был человеком знающим. Ещё стажёром он поступил на службу в их отделение и вот дослужился до начальника. Коллеги уважали его за умение разбираться в ситуации и знании розыскного дела. Перед Новым годом Харинов попал в больницу. Лёгкая простуда обернулась пневмонией, и он почти три недели провёл в больнице.

— Меня тут знаешь, какая мысль посетила? — прощаясь с Палычем, задумчиво сказал Илья.

— Пока нет.

— Надо поспрашивать у наших коллег с других районов. Может, у них тоже есть такие вот потерпевшие. В сводках о таких странностях вряд ли напишут. Мы ведь тоже с тобой скрываем истинную причину смерти.

— Это ты здорово придумал, — оживился Палыч. — Как я сам до такого не додумался?

Илья попрощался с Антоном и отправился в отделение.

…

Открыв дверь, он услышал, как дежурный препирается с какой-то девушкой в норковом полушубке. Остановился, что бы узнать причину спора и заодно полюбоваться стройными ногами посетительницы. Дамочка, похоже, не пешком пришла. Вряд ли она в полусапожках на изящном каблучке и в юбке по колено пробиралась по заснеженным тротуарам.

— А я Вам в третий раз повторяю, гражданочка, что не могу принять у Вас заявление. Понимаете? По закону не могу. Это не мой каприз, уважаемая, — видя, как наполняются слезами глаза девушки, дежурный Курилов перешёл на просительный тон: