Киллер по красавицам

Гроб опустили в могилу, двое нанятых мужичков стали забрасывать его землей. Петр Васильевич низко опустил голову, его глаз было не видно. У большинства девушек на глазах выступили слезы. Гроб закопали, отец Алены пытался что-то сказать собравшимся, но не было слышно ни звука. И тут рядом со свежей могилой во весь свой не слишком могучий рост встал Паша:

– Граждане! То есть господа! Мы с Петром Васильевичем хотим пригласить вас всех на поминки! Мы сняли ресторан недалеко отсюда, идем организованно пешком!

В толпе раздались негромкие смешки. Меня передернуло. Ну надо же, фигляр несчастный, не может не выпендриваться. Впрочем, отец девушки, похоже, не в силах выдавить ни слова, вот Паше и пришлось кинуться грудью на амбразуру. Чуть повеселевшая толпа тем временем развернулась и дружно потопала следом за приосанившимся Пашей.

Ресторанчик без названия и правда находился в двух шагах от кладбища. Когда вся толпа, включая штук пять оперативников, ввалилась внутрь, мне показалось, что ресторанчик размером не больше консервной банки. И не то что сидеть, но даже стоять всем придется на одной ноге. Но разошедшийся Паша ловко метался между нами, распихивая людей, и в результате половина народа вскоре сидела на деревянных табуретках вокруг некрашеных квадратных столов, на которых стояли блюда с закусками. Вторая половина гостей, включающая меня, дисциплинированно стояла в углу небольшого зала. В его середине даже образовалось небольшое пустое пространство, которое тут же занял Паша.

– Господа! Те, кому не досталось мест, не переживайте, у вас будет шведский стол.

– Еще сказал бы: «Смирницкой сейчас куда хуже, чем вам!» – прошептал мне на ухо капитан. Разумеется, ему тоже не досталось места за столом.

– Господа, мы все любили Алену! – не унимался Паша. Похоже, печальную церемонию он воспринимал исключительно как свой бенефис. – Ее отец, Петр Васильевич Смирницкий, не может говорить о своей потере и потому доверил эту честь мне!

– Нашел кому! – откомментировал мне в ухо капитан.

– Алена была отличным другом, хорошей дочерью и замечательной сестрой. Она была красавица, умница и спортсменка! Как ее парни любили!

Бесконечный серпантин слов доходил до моего сознания жалкими обрывками. Прости меня, Алена, ты была неплохой девчонкой, но я не смогла тебя спасти. Мало того, я сама превратилась в жертву. Сегодня меня убьют, а я даже не понимаю, за что. На какой след я напала, вспугнув твоего убийцу? Где-то здесь, в маленьком зале или за его пределами, прячется Стрелок. Ему нужно дождаться окончания церемонии, чтобы проследить за мной и пристрелить. Но не может же он не видеть роту оперативников, неумело прячущихся вокруг ресторанчика? Зачем ему назначать срок моего расстрела именно в день похорон, зачем стрелять в меня при всем честном народе? А может быть, он думал, что после его угроз я на похороны не пойду?

– Мы с Аленой росли вместе с самого детства, – между тем вещал Паша. – Она была мне ближе родной сестры. Я знал про все ее детские шалости, про все обиды и радости.

– Надо же, а на допросе он совсем другое говорил! – шипел мне на ухо капитан. – Дескать, видел сестру редко, хорошо, если несколько раз в год по большим праздникам. Якобы она его особо знать не хотела, он даже удивился, когда обратилась за помощью. А уж своих друзей ему и вовсе не показывала, сколько господин Носов ни просил…

– Когда три года назад умерла ее мать, Алевтина Георгиевна, я осушал ее слезы, – голос Паши дрогнул как бы от сдерживаемых рыданий. Он даже провел рукавом по совершенно сухим глазам, смахивая скупую мужскую слезу. – Ей было всего 16 лет, и я заменил ей и мать, и отца. Когда два года назад Петр Васильевич ушел на пенсию, приехал из Москвы на родину и взял дочку к себе, я продолжал бывать у них в доме на правах родного брата. Я первым узнавал про все ее романы. Я мирил ее с подругами, сидел с Аленой на экзаменах, провожал ее в институт первого сентября, встречал после занятий…

– А также купал в ванночке и кормил с ложечки… – не унимался капитан Печеночкин, но я его уже не слушала.

Я смотрела на Пашу и видела перед глазами треснутый защитный экран моего монитора. Две части головоломки, плавно щелкнув, соединились в единое целое. Вот где разгадка! Да, если бы я сегодня осталась дома, эти части наверняка так и остались бы, можно сказать, в разных файлах. Интересно, может быть, тогда Стрелок и не стал бы меня убивать, ему достаточно было бы напугать до полусмерти? Вряд ли, раз уж я начала думать в нужном направлении, он обязательно бы подстраховался, ведь даже самый сильный испуг не длится вечно. Но ничего, еще как минимум пару часов я в безопасности. То есть это если я все поняла правильно. Если же нет… Тогда сегодня мой последний день.

Перестав слушать Пашу, я повернулась к капитану Печеночкину:

– Леша, у меня к тебе просьба. Мне нужно срочно попасть в Интернет. И лучше всего это сделать из дома Алены. Я прямо сейчас поеду туда, вызову Андрея, он мне поможет. Дай мне машину и сопровождающего с отмычками. И к вечеру ты арестуешь Стрелка.