Килограмм молодильных яблочек

– И это все, что ты можешь мне сказать? Все?! После того, как меня едва не сделали проституткой, почти засадили в тюрьму и два раза чуть не убили?! После того, как твой сын подвергся нападению маньяка, а мою лучшую подругу Асю едва не убили зверским способом?!

– Вот я и говорю, хорошо, что все хорошо закончилось.

– Ну, да… – прошлась Яна по гостиной, скидывая плащ на одно из кресел и усаживаясь в другое, – ты у меня всегда был немногословным.

– Только приходить тебе сюда не следовало, – мрачно добавил Ричард, отводя взгляд черных глаз.

– Да что ты? Знаешь, я вообще решила вернуться домой. Что-то я не вижу, чтобы ты веселился в мое отсутствие.

Ричард хотел что-то ответить, но ему помешал пронзительный телефонный звонок.

– Звонят, – проговорила Яна, отбив тонкими длинными пальцами какую-то мелодию по полированной поверхности стола.

Ричард поднял трубку, извинившись перед Яной.

– Алло?

Яна смотрела на его смуглую шею с подрагивающей жилкой, на родной профиль со шрамом, на вьющиеся темные волосы, лежащие на вороте домашнего джемпера, и сердце ее наполнилось нежностью и любовью. Ричард слушал, лицо его побледнело, и шрам на щеке начал подергиваться.

– Хорошо… – хрипло сказал Ричард в телефонную трубку после пяти минут молчания и отключил связь.

Он медленно развернулся к Яне.

– Я понимаю, что ты здесь чувствуешь себя, как дома, но тебе все равно пора уходить. Понимаешь, ничего не изменилось…

– Почему ты с таким упорством выгоняешь меня? – улыбнулась Яна. – Ты перепуган насмерть, Дик. И настал день, когда ты должен мне объяснить все. Хочешь, я скажу тебе дословно все, что ты слышал в телефонной трубке?

Яна прокашлялась и начала говорить низким голосом с выражением:

– Следующие сто кусков мы ждем там же, где получали все предыдущие. Не делай глупостей, и тогда все будет хорошо. Если сообщишь в милицию, получишь своего заместителя Игоря Андреевича по кусочкам. Слушайся нас, Ричард, иначе мы уничтожим твою семью, и неважно, что ты развелся с женой и не видишь сына. Все равно это была твоя семья, и, если будешь брыкаться, мы отыграемся на них.

Ричард оторопело смотрел на Яну.

– Ты… ты откуда знаешь, что мне сказали?

– Я пишу им тексты…

– Кому?!

– Тем подонкам, которые шантажируют тебя, которые разрушили наш брак и нашу жизнь. Знаешь, я потрясающая женщина! Сама часто удивляюсь своему уму, красоте и сообразительности…

– А как насчет скромности? – поинтересовался Дик.

– Насчет скромности у меня тоже все в порядке! – парировала она, наливая себе бокал вина для храбрости. – Когда я в Чехии занималась своими делами и делами для пользы общества, я познакомилась с одним потрясающим мужчиной…

– Можешь дальше не продолжать, – прервал ее Ричард, – мне не нужны от тебя объяснения, ты свободна от всех обязательств передо мной.

– Спасибо, конечно, но мне объясняться перед тобой не за что. Этот мужчина князь Карл Штольберг.

– Кто?

– Князь.

– Мы теперь по князьям ударяем? А нам, смертным, можно попытать своего счастья рядом с такой роскошной женщиной?

– Вы уже имели честь жить со мной и не оценили своего счастья, – отмахнулась Яна. – Карл Штольберг здорово мне помог, оказался порядочным человеком, который… – Яна скромно опустила глаза, – который объяснился мне в любви.

– Поздравляю, – мрачно произнес Ричард.

– Мне было предложено стать княгиней, – продолжала добивать Ричарда Яна.

– А владычицей морской тебе не было предложено стать?

– Не юродствуй, – сказала Яна, – и где-то в глубине мозга у меня мелькнула мысль, что, если я понравилась одному из самых завидных женихов Европы, не мог никто другой так просто взять и отказаться от меня. Короче говоря, у меня поднялись самомнение и самооценка.

Еще его мать княгиня Элеонора Мария натолкнула меня на мысль о том, что у тебя должны были быть веские причины, чтобы так подло поступить со мной… И я начала анализировать. Ты вел себя странно, ты стал другим человеком в один момент. Когда я нажала на тебя, чтобы ты сказал мне причину, из-за которой ты расстаешься со мной, ты познакомил меня с Лизой… бедная девушка, но она не впечатлила меня. И ты сидел такой безучастный и нервный, но отнюдь не влюбленный до безумия, чтобы разрушить семью. И Ася, и Сергей заметили, с каким энтузиазмом ты выгонял меня из дома, и как ты облегченно вздохнул, когда я ушла и пригрозила, что больше никогда не вернусь. У Агриппины Павловны тоже сложилось такое впечатление, будто ты провоцируешь меня специально, чтобы я ушла от тебя. Мне бы еще тогда задуматься, почему ты с таким рвением пытаешься вычеркнуть меня из своей жизни? Потом у меня мелькнула мысль, что ты боишься. Боишься чего? За нас с сыном, так как ты старался даже не видеть его, что уж совсем было не похоже на тебя.