Ким

Быстро для восточных людей -- с длительными переговорами, руганью и пустой болтовней, беспорядочно, сто раз останавливаясь и возвращаясь за забытыми мелочами, кое-как тронулся растрепанный табор и вывел на Калкскую дорогу, в прохладу омытого дождем рассвета полудюжину окоченевших и беспокойных лошадей. Кима, с которым все желавшие выслужиться перед Махбубом Али обращались как с любимцем патхана, работать не заставляли. Они шли кратчайшими переходами и останавливаясь через каждые три-четыре часа у какогонибудь придорожного навеса. По дороге в Калку ездит очень много сахибов, а каждый молодой сахиб, как говорил Махбуб Али, обязательно считает себя знатоком лошадей и, будь он по уши в долгу' у ростовщика, не утерпит, чтобы не прицениться. Вот почему каждый сахиб, проезжая мимо в почтовой карете, останавливался и заводил разговор. Некоторые даже вылезали из экипажа и щупали лошадям ноги, задавая глупые вопросы, или, по незнанию местного языка, грубо оскорбляя невозмутимого торговца.

-- Когда я впервые начал вести дела с сахибами, а это было в то время, когда полковник Соэди-сахиб был комендантом форта Абазаи и назло залил водой лагерь комиссара,-- рассказывал Махбуб Киму, пока мальчик набивал ему трубку под деревом,-- я не знал, какие они дураки, и это приводило меня в ярость. Так, например...-- тут он повторил Киму выражение, которое один англичанин неумышленно употребил невпопад, и Ким скорчился от хохота.-- Теперь, однако, я вижу,-- он медленно выпустил дым изо рта,-- что они такие же люди, как и все; кое в чем они мудры, а в остальном весьма неразумны. Глупо употреблять в обращении к незнакомцу не те слова, какие нужно. Ибо хотя в сердце, возможно, и нет желания оскорбить, но как может знать об этом незнакомец? Скорее всего, он кинжалом начнет доискиваться истины.

-- Верно. Верные слова,-- торжественно произнес Ким.-Так, например, невежды говорят о кошке, когда женщина рожает ребенка. Я слышал это.

-- Значит, человеку в твоем положении особенно следует помнить об этом и там и там. Среди сахибов никогда не забывай, что ты сахиб, среди людей Хинда всегда помни, что ты...-- он сделал паузу и умолк, загадочно улыбаясь.

-- Кто же я? Мусульманин, индус, джайн или буддист? Это твердый орех,-- не раскусишь.

-- Ты, без сомнения, неверующий и потому будешь проклят. Так говорит мой закон или мне кажется, что он так говорит. Но, помимо этого, ты мой Дружок Всего Мира, и я люблю тебя. Так говорит мое сердце. Все эти веры -- все равно что лошади. Мудрый человек знает, что лошадь -- хорошая скотина, из каждой можно извлечь пользу. Что касается меня, то, хотя я хороший суннит и ненавижу людей из Тираха, я держусь того же мнения о всех верах. Ясное дело, что катхлаварская кобыла, оторванная от песков ее родины и приведенная в западный Бенгал, захромает: даже балхский жеребец (а нет лошадей лучше балхских, не будь у них только плечи такие широкие) никуда не будет годиться в великих северных пустынях рядом с верблюдамиснегоходами, которых я видел. Поэтому в сердце своем я говорю, что все веры подобны лошадям. Каждая годится для своей родины.

-- Но мой лама говорит совсем другое!

-- О, он старый мечтатель из Бхотияла. Сердце мое слегка гневается, Друг Всего Мира, что ты так высоко ценишь столь мало известного человека.

-- Это верно, хаджи. Но я вижу его достоинства, и сердце мое тянется к нему.

-- А его сердце -- к тебе, как я слышал. Сердца, как лошади. Они приходят и уходят, повинуясь удилам и шпорамКрикни Гуль-ШерХану, чтобы он покрепче забил прикол гнедого жеребца. Я не потерплю, чтобы лошади дрались на каждом привале, а мышастого и вороного нужно стреножить... Теперь слушай меня! Неужели для твоего сердечного спокойствия тебе нужно видеться с этим ламой?

-- Это входит в мои условия,-- сказал Ким.--- Если я не буду видеться с ним и если его отнимут у меня, я уйду из накхлаоской мадрасы и... если уйду, кто сможет найти меня?

-- Это правда. Никогда жеребенок не был так слабо привязан, как ты.-- Махбуб кивнул головой.

-- Не бойся,-- Ким говорил так, словно он мог исчезнуть в ту же минуту.-- Мой лама сказал, что придет повидаться со мной в мадрасу.

-- Нищий с чашкой в присутствии этих молодых сахи...

-- Не все!-- фыркнув перебил его Ким.-- У многих из них глаза посинели, а ногти почернели от крови низких каст. Сыновья мехтарани, единоутробные братья бханги (метельщика).

Не стоит приводить здесь всю генеалогию до конца. Но Ким выразил свое мнение о юных сахибах ясно и без горячности, не переставая жевать кусок сахарного тростника.

-- Друг Всего Мира,-- сказал Махбуб, подавая мальчику трубку для прочистки.-- Я встречал множество мужчин, женщин, мальчиков и немало сахибов. Никогда в жизни не видывал я такого чертенка, как ты.

-- Но почему же чертенок? Ведь я всегда говорю тебе правду.

-- Может быть, именно поэтому, ибо мир полон опасности для честных людей.-- Махбуб Али тяжело поднялся с земли, опоясался кушаком и пошел к лошадям.

-- А, может, продать тебе правду?

В тоне Кима было нечто, заставившее Махбуба остановиться и обернуться.