Кин IV

Соломон(читает ремарку). «Гостиная в доме датского посла графа Кефельда. Слуги готовят столы для приема». (Хлопает в ладоши, как бы приглашая слуг. Никто не появляется.) «Слуги готовят столы»... (Вновь хлопает в ладоши.) М-да. Кажется, и на них дирекция сэкономила. Значит, опять – Соломон. Он же – дворецкий, он же – слуга... (Со вздохом начинает расставлять столы и стулья.) Стол для чая на шесть персон... (Пересчитывает стулья.) Господин посол с супругой. Принц Уэльский. Граф и графиня Госуилл. Лорд Мьюил...

Появляется Елена.

Елена. Господин дворецкий, еще один прибор, пожалуйста.

Соломон(берет стул, подносит к столу). Куда прикажете поставить?

Елена

. Напротив меня.

Соломон. Слушаюсь. Напитки: пунш, легкое вино?

Елена. Разумеется. Впрочем, для седьмого гостя можно что-то и покрепче.

Соломон. Слушаюсь. Разрешите идти?

Елена. Да. Пожалуйста.

Слышен звук колокольчика.

О, по-моему, кто-то уже приехал?

Соломон. Сейчас слуга доложит. (Заглянул в папку.) Графиня Госуилл!

Елена. Замечательно. Просите! Просите скорей...

Входит Эми Госуилл. На ней – шикарный уличный костюм, огромная шляпа, которую она часто поправляет, поглядывая на себя в зеркало.

Елена

. Эми, дорогая, как я рада...

Эми(перебивая). Наконец-то, Елена... Наконец-то я вас застала хотя бы в вашем собственном доме.

Елена. Да. Мы не виделись уже дня три...

Эми. Четыре, милая, четыре! Это целая вечность... Бал у герцога Лейчестера – вас нет. Прием в Букингемском дворце – вас нет. Наконец, сегодня – грандиозные бега в Нью-Маркете, я целый час рассматриваю вашу ложу, но вас опять нет...

Елена. Ах, я так не люблю бега. Просто больно смотреть на этих взмыленных лошадей, которых хлещут взмыленные наездники.

Эми. Ну так не смотрите! В конце концов не за этим туда ездит весь Лондон. Я, например, обожаю рассматривать ложи. У меня такой мощный бинокль, что я за милю отличу искусственную мушку от естественной родинки... (Смотрит на Елену.) Боже, какое очаровательное платье! Это пошито у нас или на континенте?

Елена. В Копенгагене.

Эми. Очаровательно! Елена, если вы не любите появляться в свете, то хотя бы выводите свой гардероб. В конце концов, существует протокол. Вы – супруга посла. Как мы можем быть уверены, что у нас мир с Данией, если супруга датского посла не появляется в обществе? Итак, где вы пропадали?

Елена. Вчера я была в театре. Друри-Лейн.

Эми

. А позавчера?

Елена(чуть смутившись). В театре.

Эми. И что ж там играли?

Елена. «Гамлета».

Эми. Опять?! Елена, дорогая, мы же были с вами на «Гамлете» неделю назад.

Елена. Обожаю эту пьесу!..

Эми. Но не до такой же степени... Я видела «Гамлета» впервые в пятнадцать лет и, когда он закричал «Там крыса!» – я завизжала и вскочила на кресло... Но теперь я знаю, что там, за портьерой, Полоний, и все в зале знают, что там Полоний. Один принц Датский не знает, поэтому выглядит ужасно нелепо...

Елена. Эми, вчера вы бы опять вскочили на кресло. Играл Кин.

Эми. И вчера играл Кин?

Елена кивнула.

И позавчера?

Елена. Да. Но это был «Венецианский купец». Впрочем, какая разница? Поверите ли, Эми, я смотрела на этого старого алчного еврея и плакала...

Эми(решительно). Это уже предел! Значит, все – правда? Все, о чем шумел ипподром, – правда...

Елена. Что здесь предосудительного? Иностранка любит театр, обожает Шекспира... Это должно льстить самолюбию англичан.

Эми. Послушайте, Елена, кроме самолюбия у англичан есть строгие правила. Можно любить Шекспира, можно обожать! Можно перечитывать его каждый день и даже брать в постель... Но не Гамлета конкретно. Вы меня понимаете?

Елена. Боже, Эми, что вы говорите? (Оглядывается.)

Эми. Надеюсь, нас никто не слышит? Я специально приехала пораньше, чтобы поговорить с вами наедине. Елена, дорогая, вы – доверчивы и неопытны... Как, впрочем, и все оттуда, с континента. Когда вы приехали в Лондон и нас познакомили, вы мне сразу понравились, и я согласилась вас опекать и оберегать в свете...

Елена. Я за это вам очень благодарна, Эми.

Эми. Нет! Вы должны меня проклинать, потому что я не предупредила вас о главных опасностях. Одна из них – Кин. Это чудовище... Лондонский Казанова. Впрочем, нет! Казанова был истинным джентльменом и старался прежде всего удовлетворить прихоть женщины. Кин – это Дон Жуан, для которого женщина – только повод насытить собственное тщеславие...

Елена. Эми! Мне все это абсолютно безразлично.