Киндер-сюрприз для бывшего (СИ)

Но какой?

— Ты можешь уйти прямо сейчас, если хочешь, — холодно предложил он, указав на выход.

— Вот так просто? — удивилась.

— Да, ключ в замке. Роман еще не уехал. Он тебя подвезет.

Оглянулась на сумки, стоявшие у лестницы, посмотрела на дочь, мирно спящую в люльке.

Предложение было заманчивым и, чтобы обдумать его, много времени мне не потребовалось.

— Я тогда возьму Марусю, — решила проверить, насколько ему можно доверять.

Потянулась к люльке, а Ярослав одним прыжком опередил меня. С угрожающим видом он встал неприступной стеной у меня на пути.

Напряглась до коников пальцев, когда его леденящий взгляд забрался в душу и осел там нетающим ледником.

Сердце пропустило удар. Отовсюду засквозил холод.

— Либо ты делаешь то, о чем я тебя попрошу, а после мы выходим из дома втроем, либо ты уходишь отсюда сейчас, но уже без Маши.

Моментально в глазах потемнело и головушка пошла кругом.

Стены холла сужались, давили на меня всей своей массой.

Тряслись губы, зубы стучали друг о друга и коленки подкашивались от страха.

Еще ничего не произошло, но я уже ощутила на себе всю боль и горечь утраты. Я медленно угасала, как когда-то гасла моя надежда.

Я не переживу, если у меня отнимут то, ради чего я все еще дышала.

— Ты шутишь? Это же моя дочь... Если уйду я, она уйдет со мой... Я ее мать, она моя...

Забилась я в истерике, но Ярослав был непреклонен.

Во взгляде проявлялась несвойственная ему жестокость. Красивое лицо уродовали хищный оскал и складка между бровями. А сам Ярослав будто завернулся в непрошибаемую броню, усыпанную острыми шипами.

Он поднял с софы люльку и не позволял ни на сантиметр приблизиться к дочери. Сколько бы я ни сделала шагов вперед, Ярослав отдалялся от меня ровно на столько же.

Между нами возникла пропасть, и я не могла спокойно наблюдать за тем, как она росла.

— А я ее отец, на минуточку! И связей у меня намного больше, чем у тебя. Один звонок — и ты никогда больше не увидишь Марусю! Я тебе обещаю! Подумай, что для тебя важнее: дочь или чувство собственного достоинства?

Состояние было на грани обморока. Я забилась в угол и держалась за стены, чтобы не свалиться на пол. Дышала глубоко и рвано, видя перед глазами только темноту и неотчетливое личико дочурки.

— Что за глупости? Конечно, я выберу дочь! Я всегда ее выберу, какой бы выбор предо мной ни стоял!

Кажется, Ярослав услышал то, что хотел, поскольку он вдруг сам подошел ко мне. Выражение лица заметно смягчилось, на месте оскала появилась снисходительная улыбка.

— Ради нее ты будешь покладистой и более сговорчивой, — диктовал свои условия тоном, не терпящим возражений. — В конце концов, от тебя многого не требуется.

Закивала часто-часто.

— Что я должна делать? Я на все согласна. Только не отнимай у меня Маруську.

Ярослав не отвечал. Широкоплечий детина держал величественную осанку и сохранял отвратительнейшую надменность. А я боялась, что он выдвинет такие условия, которые окажутся мне не по силам. Которые унизят меня, что я до конца жизни не отмоюсь от позора.

В какой-то момент плечи Ярослава подпрыгнули от одиночного смешка, а затем он покачал головой, словно не верил происходящему, будто его что-то смутило или поразило.

— Какая же ты глупенькая, дьяволенок... И доверчивая.... Просто ошизеть какая доверчивая, — упрекал он, но его мягкий тембр совершенно не соответствовал ситуации. У меня мозги кипели от потока различных мыслей. — Или дело не в доверчивости? Может, ты до сих пор влюблена в меня? Поэтому ты так опрометчиво согласилась переехать ко мне?

Хороший вопрос...

Сколько бы ни убеждала себя в неискренности Ярослава, сколько бы шишек ни набивала из-за него... И ведь всякий раз наступала на одни и те же грабли, но никогда я не винила его так, как обвиняла себя в своей наивности. И он единственный человек, у которого кредит доверия все никак не может иссякнуть.

Я здесь, потому что люблю его? Разве? Если так, то к черту эту суку-любовь.

Ярослав заботливо убрал выбившуюся прядь волос с моего лица и заправил за ухо. Погладил щеку подушечкой большого пальца, взглядом обвел очертание моих пересохших губ, которые не прекращали вибрировать от тревоги.

Мне была неприятна внезапно проснувшаяся нежность, но я больше не осмеливалась вступать с ним в пререкания. Молчала в тряпочку, боясь случайно моргнуть.

Превратившись в окаменелость, я лишь ревностно смотрела на дочь и мечтала о побеге. Только вот бежать было некуда. От такого Ярослава если и можно было укрыться, то только на другой планете.

— Так ты поверила мне? Судя по тому, как дрожат твои губы, я играл достаточно убедительно.

Моргнула недоуменно.

— В смысле?