Киндер-сюрприз для зэка

Пальцы Макса запорхали по клавишам. Вперёд, вперёд… Имя пользователя… Код доступа… Он ввёл карточку в щель определителя. Не оригинал, но сработано на совесть. Плюс вот такая программка. Пошла, пошла, родная… Есть? Нет. «Введите дополнительный логин». Пер-рестраховщики… Вот теперь всё. Доступ есть.

Макс откинулся на стуле, выуживая из самого глубокого кармана диск в небьющейся пластиковой коробке. Положил на услужливо выскочивший язык дископриёмника, задвинул его пальцем, приготовился…

… и ничего не произошло. Совершенно ничего, никакой загрузки. Ни бита информации не капнуло с «блина», заботливо врученного ему под присмотром Байдалова шустрым технарём, перекатывавшим во рту комок жвачки. «Блин» оказался пустышкой. Интересно. Макс задумчиво потёр ухо, чувствуя, как холодеют пальцы. Нехороший мороз пробежал у него по коже, волосы на загривке зашевелились. Макс нажал «выброс», в безнадёжной попытке вынул диск, потёр его о ткань комбинезона, поставил обратно. Ничего не изменилось, пустота — она и есть пустота.

Первой мыслью было — их переиграли; Балу оказался проворней, и кто-то из окружения Шабарина на самом деле работает на него. Кто-то настолько близкий к самому Руслану Константиновичу или Байдалову, что у него была возможность заменить диск. Макс, словно очнувшись, вынул его, а затем, двигаясь медленно, как сомнамбула, принялся нажимать кнопки, отключая аппаратуру.

На смену первой мысли пришла другая, заползла мерзким гадом, разевая уродливую пасть и источая яд, от которого внутри у Макса всё застыло, оплывая тоскливой безнадёжностью от внезапно возникшего тяжёлого дурного предчувствия.

Он посмотрел на светящийся дисплей наручных часов. Так, зазор времени между двумя осмотрами, которые регулярно делают охранники, ещё имеется. Первоначальный план отсидеться до утра, безусловно, полетел к чёрту. Нужно выбираться отсюда, и как можно скорее. Вот, только, если вторая мысль верна, выбраться отсюда будет труднее, чем попасть внутрь.

Макс поднялся и, осторожно ступая, в глазах ещё плавало расплывчатое пятно от монитора, двинулся обратно к двери. Приоткрыв её, выглянул в коридор. Никого. И на дальних подступах, то бишь, в противоположных концах коридора, комитета по встрече не наблюдается. Макс настороженно прислушался. Чёрт, может это ерунда, всё то, что он себе навообразил? Но, дышалось тяжело, и в груди всё ныло и ныло нечто постылое, сжимая сердце и наполняя Макса изнутри ощущением недоброго.

Все эти мысли, вертевшиеся каруселью у него в голове, существовали как бы где-то там, на задворках сознания, сам же Макс, не теряя времени, двигался по коридору в обратном направлении, к лестнице, продолжая внимательно следить за изменениями в обстановке, готовый к любым неожиданностям.

Что остановило его у тяжёлой деревянной двери, ведущей в приёмную Балуева, он сперва сам не смог понять. Что-то мелкое, незначительное, какая-то деталь, ускользнувшая от него по дороге сюда, на которую он вначале не обратил внимания. И, лишь несколько секунд спустя, когда Макс уже потянулся к жёлтой металлической ручке, его осенило. Из-под двери выглядывал край коврового покрытия. Серый уголок, почти неразличимый на фоне тёмной древесины. Как-будто кто-то в спешке споткнулся, задел ковролин, но не стал ничего поправлять, а просто закрыл за собой дверь. Ни одна секретарша так не поступит. И, зная характер Балу, можно было предположить, что никто из его подчинённых не позволит себе такого.

Дверь открылась туго, сбившееся с обратной стороны покрытие мешало ей. Макс шагнул в обширную приёмную, ещё не зная, зачем он это делает, поддаваясь лишь внутреннему гнетущему ощущению, которое толкало его вперёд. Он обвёл взглядом стены, увитые густой зеленью, пустой стол с неработающим компьютером, узкий диван у стены, журнальный столик перед ним, открытую дверь в кабинет Балуева. В глубине кабинета лицом к Максу в кресле с высокими подлокотниками сидел человек в деловом костюме. Строгость его костюма резко контрастировала с глупой пестротой рубашки, уместной скорее на пляже, а не в подобной обстановке. Мужчина сидел молча, и тишину кабинета нарушало лишь кинжальное чирканье секундной стрелки часов, висящих на стене.

Макс прошёл через приёмную и подошёл ближе, не отрывая взгляда от лица сидящего. Странно, но он не чувствовал ненависти к этому человеку, несмотря на то, что тот отнял у него восемь лет жизни. Конечно, Макс много раз думал о том, какой будет их встреча, неоднократно задавал себе вопрос, сможет ли он сдержаться, увидев ещё раз щекастое лицо Миши Балу. И вот сейчас Макс стоял перед ним, а внутри у него кипел целый котёл разноречивых чувств, но ненависти среди них не было. Были злость, досада, усталость, фатальная отрешённость, раздражение, но ненависти не было. Может быть потому, что белая рубашка Балуева стала пёстрой из-за залившей её крови. Кто-то аккуратно перерезал горло Мишке от уха до уха, на пару миллиметров выше адамова яблока.