Кино, вино и домино

Винзавод оказался хорош, как рождественский пряник. Он представлял собой желтое ухоженное палаццо с арками, внутренними двориками и витиеватыми пристройками. Фасад украшали цветущие розы и пальмы в горшках, деревянные столы со скамейками и шатры от солнца. Вся эта роскошь была декорирована старыми колесами от телеги, ветхими бочками из-под вина и прочим сельским антиквариатом.

– Здесь мафиози собираются на сходку! Эстеты! – восхитился Ашот Квирикян. – Я запомню это место для сценария нового фильма!

Правая часть особняка была занята производством, и барон ввел их в цех с белеными стенами под деревянной крышей, где сияли цистерны в циферблатах и трубах, и начал рассказывать ровно то, что уже рассказывал про масло, только подставляя слово «вино». Ольга выскользнула на улицу на втором предложении.

Левая часть особняка была магазином. Из кранов таких же цистерн лились вина. На стенах висели гравюры, а молодой итальянец стучал по кассовому аппарату, выполняя прихоти фестивальцев. Часть из них уже осела в тенечке палаццо с купленной бутылкой и маслинами.

Ольга пошла внутрь оливковых плантаций, наткнулась на трогательного ослика, казавшегося здесь декоративной игрушкой. Потом на клетку с огромными овчарками. Видимо, их выпускали сторожить растительное богатство ночью, а днем они томились от жары и были рады любому гостю.

Зашла в коровник. Чистенькие индуистские святыни с электронными ошейниками молчаливо жрали рассыпанный перед загородкой корм. Было похоже, что и рассыпали корм, и доили, и мыли, и даже оплодотворяли коров здесь роботы под присмотром мужика в очках и белом халате. В коровнике оказалось прохладнее и комфортнее, чем в любой другой точке усадьбы.

Вокруг магазина началось действо. Фестивальцы спорили и решали, сколько вина и масла выдержат их фантазия, бюджет и чемодан. Мужчины налегали на вино, женщины – на масло. Больше всех купили Голубевы. Два ящика вина и двадцать литров масла.

– Так дешево! Я даже не представляла, что бывает так дешево! – оправдывалась Голубева.

– Это натуральный продукт первого отжима. Софи Лорен говорила мне лично, что готовит только на нем! – сообщила Печорина и купила две пластмассовые пятилитровые бутыли масла.

– Знаешь, как вино паковать надо? – учил молодежь Андрей Николаев. – Натягиваешь ему на пробку презерватив и заматываешь скотчем. Так что на ерунду презервативы не трать!

Ольга тоже пробила две пластмассовые пятилитровые бутылки масла в картонной коробке и прикидывала, что вещи теперь могут не войти в чемодан и придется купить для них сумку.

– Эти суки делают вид, что у меня кредитка заблокирована, а я только утром по ней платил за пирожные для Куколки. Знаю эти макаронные делишки, подавай им кеш! – возмущался Ашот Квирикян. – Европа, блин!

– Из Италии надо вывозить или шмотки, или сыры. Лучше всего «Пармиджано-реджано» и «Моццарелла-ди-буфала», – нараспев излагала Наташа, словно речь шла по крайней мере о билетах в Ла Скала. – Буфала – это у них такая черная корова. Она дает особое молоко.

– А я слышал, что самый главный сувенир – «Лимончелла». Ликер из лимонов, – возразил Шиковский.

– Самый крутой сувенир отсюда – это майки с надписью «Мафия – сделано в Италии». Мне такую привозили. Стоит до хрена! – похвастался Андрей Николаев.

– А где их можно купить? – загалдели все. – А Джакопо на ней автограф поставит?

– Их запретили, – охладил пыл Егор Золотов, казалось, он все знал об этой стороне жизни. – Правительство считает, что это создает негативный образ страны…

– Да я разведала, никакой он не барон! – расстроенно заверещала Вета. – Он муж племянницы барона, ему при разводе ни одной оливы не достанется! А я всю эту хуйню про производство два часа слушала!

Видимо, она уже примерила усадьбу к себе, к своей дольчегаббане, курносому носу и пергидрольному хвосту. И ей показалось, что это будет неплохо смотреться.

– Да, он что-то типа пресс-секретаря в хозяйстве, – подтвердила Лера. – Красавчик и болтун, его на это дело хозяин и поставил. Он больше ни хрена не умеет! А вон и сам барон идет.

По дорожке подходили довольные Джакопо и пожилой загорелый мужик в жилетке с большим количеством карманов, в джинсах и кроссовках.

– У-у-у-у-у-у, – захныкала Вета. – Такого барона я не хочу…

Настоящий барон произнес короткую, никому не интересную речь, которую Лере даже было лень переводить, и застыл с вытянутой рукой, как памятник Ленину. Все сразу рванули в направлении, обещанном этой рукой.

Ресторан находился за винным заводом и был таким же старым добрым, экологически чистым итальянским зданием. Перед входом у красной кирпичной стены на стуле сидел мальчик лет двенадцати с набриолиненными, как полагается мафиози, волосами и сверкающим красным аккордеоном в руках.

Увидев входящих фестивальцев, он бойко заиграл «Катюшу». Футляр от аккордеона, красноречиво распахнувшись для гонораров, алел на асфальте хорошим бархатом.

– Мальчик тоже небось из семьи?

– Чужие здесь не ходят…