Киногерой для Розалинды

     — Но мы-то знали правду, — возразила Бет. Ответом ей было лишь упрямое бурчание. — Ты, кажется, с ним знакома, Линди?

     — С кем?  —  отрешенно  спросила Линди.  В последнее время она ходила словно в летаргическом сне.

     — В котором часу ты вчера вернулась с работы? — сердито спросил отец, переключив внимание со своей тарелки на бледное лицо дочери.

     — В одиннадцать тридцать.

     — А утром вышла из дому еще до меня.

     — Папа, у меня была двойная смена. Днем был перерыв на пару часов.

     — Пару часов, — фыркнул он. — Тебе бы еще нужно быть в постели. Выглядишь ужасно.

     — Спасибо за комплимент, — сухо отозвалась Линди. Она была очень благодарна родителям за их заботу, и все же совместная жизнь после долгих лет независимости имела свои недостатки.

     — Так с кем я знакома, мама? — попыталась она сменить тему.

     — С этим Сэмом Рурком — он у них сегодня на первой странице.

     Бет протянула дочери газету.

     Нечеткая газетная фотография расплывалась у Линди перед глазами. Значит, это все-таки случилось. Линди ждала этого, но, тем не менее, ей стало нехорошо. Хотя обвинения Сэма были несправедливы, почему-то она чувствовала себя виноватой. Линди никак не могла заставить себя прочесть сенсационные заголовки.

     — Такая трагедия, — продолжала между тем мать, не замечая состояния дочери. — Бедный мальчик. Здесь пишут, неизвестно, выживет ли он. Какая трагедия!

     — Что? Что ты говоришь?

     Мать никогда не слышала у Линди такого странного голоса.

     — Что с тобой, дорогая?

     Бет изумленно смотрела, как ее дочь безуспешно пытается развернуть смятую газету.

     — Неважно, мама! Что они пишут? Кто не выживет?

     Чуть не плача, Линди разыскивала нужную страницу.

     — Как ты говоришь с матерью? — возмутился было Чарли, но жена одним взглядом заставила его замолчать.

     — Сын Сэма Рурка попал в страшную аварию.

     Газета выпала из ослабевших рук Линди.

     — Мне нужно одеваться, — Линди в недоумении глянула на свой халат. — Который час?

     — Что ты делаешь? — спросил Чарли, когда его дочь кинулась вон из комнаты.

     — Еду к Сэму, — ответила она, как будто это было совершенно очевидно.

     — Иногда я думаю, что, будь у нас сыновья, жизнь была бы намного легче, — пожаловался отец, когда за нею захлопнулась дверь.

     — Доктор Лейси?

     Линди пошла вперед, протягивая руку. «Боже, благослови Адама, — думала она, — он, как всегда, не подвел». Ее встретило энергичное рукопожатие.

     — Фред Боумэн. Все это немножко не по правилам. — Доктор Боумэн смерил ее взглядом с головы до ног. — Вы действительно врач?

     — Клянусь, — торжественно поклялась она. Линди все еще не верилось, что она сумела попасть сюда так быстро, а все благодаря Адаму. Когда она  позвонила  ему,  чтобы  предупредить, что не выйдет на работу, он каким-то образом ухитрился вытянуть из нее, куда она направляется. Он не стал ее отговаривать, даже не упрекнул, что она прогуливает работу. А через полчаса снова позвонил и сообщил, что достал ей билет на ближайший рейс до Нью-Йорка. Ей самой пришлось только организовать перелет до Лондона.

     — Вы хоть понимаете, как строго охраняется больница?

     Линди даже не думала об этом, пока Адам ее не просветил. А когда он вскользь упомянул, что у него есть знакомый врач-администратор в той больнице, где лежит сын Сэма, она не могла поверить своему счастью.

     — Я могу вас туда провести, доктор Лейси, — сказал ей Фред Боумэн, пока они шли через автостоянку. — Но дальше вы уже будете сами по себе.

     Линди кивнула. Адам так и сказал.

     «Что ты будешь делать, если тебя оттуда вышибут, Линди?» — спросил он.

     «Не знаю».

     Перед зданием больницы толпились журналисты, но внутри было спокойнее. Никто не остановил Линди, пока она шагала рядом с внушительной фигурой Фреда Боумэна.

     — Вы не поверите, сколько ненормальных готовы практически на все, лишь бы увидеть Сэма Рурка, — заметил Фред, качая головой. — Парень сидит возле умирающего сына, а у него кто-то просит автограф! Один репортер каким-то образом пролез в больницу, так его чуть не выбросили в окошко.

     Линди увидела вывеску отделения интенсивной терапии, и сердце у нее бешено забилось.

     — Интенсивная терапия — прямо.

     — Спасибо вам большое.

     — Передавайте привет Адаму. Родные, должно быть, в зале ожидания или в палате у мальчика.

     «Какого черта ты здесь делаешь, Линди?» — спрашивала она себя, идя по коридору. Линди вытащила из кармана стетоскоп и повесила себе на шею для пущей солидности. Не могут же ее арестовать за то, что она изображает врача, если она на самом деле врач, — или могут?

     «Может быть, он меньше всего хочет меня видеть», — подумала она и, толкнув дверь, вошла в палату. Пушистый ковер и удобные кресла, расставленные обособленными группами, ничем не напоминали о слезах, пролитых в этих стенах.

     Сэма не было видно. Линди заморгала и глубоко вздохнула. В дальнем конце комнаты сидели двое. Они сидели друг против друга, соприкасаясь коленями. Мужчина держал руки женщины в своих.

     — Я... простите, я вам помешала...

     — Вы врач?

     Женщина вскочила на ноги. Ее миловидное лицо побледнело и осунулось, под глазами лежали темные тени.

     — Вы насчет Бена?

     Это была мать ребенка Сэма.