Кинорежиссерки в современном мире

Как и Валерия Гай Германика, Наталья Мещанинова начала кинокарьеру в московской Школе документального кино Марины Разбежкиной, где молодые студенты получали задание от мастера: снять фильм про обычного, скучного человека. Задание заключалось в том, чтобы найти драматургию в повседневности через социальные детали и различные текстуры. Мещанинова была сильной студенткой, и этот урок Разбежкиной повлиял на ее дальнейшие фильмы, где главными героями являются ничем особенно не примечательные люди. Огромное влияние на разбежкинцев оказывал и Театр. doc. Неслучайно в дальнейшем Разбежкина будет вести свою киношколу с Михаилом Угаровым, одним из идеологов этого театра. Основной принцип Театра, doc заключается в технике verbatim

и так называемой «нулевой позиции». Verbatim — это метод заимствования театрального языка из повседневности и создание драмы без жесткой литературной обработки. Язык verbatim использует обсценную лексику, слэнг, диалекты. Это уличный язык, в котором драматург находит поэзию повседневности. В свою очередь, «нулевая позиция» означает, что автор пьесы или спектакля не пытается выражать собственную политическую и социальную позицию напрямую и исходит из идеи неиерархичной культуры, где нет жесткой вертикали между добром и злом, протагонистом и антагонистом, хорошим и плохим и т. д. Такой автор смотрит на своих героев как бы изнутри ситуации, а не с дистанции, и не пытается выражать к ним критическое отношение, в том числе посредством иронии. Этот принцип стал ключевым для российского кинематографа XXI века, прежде всего для кино «новой волны» или «новых тихих», в числе которых оказались Борис Хлебников, Алексей Попогребский, Василий Сигарев, Валерия Гай Германика и другие. Наталью Мещанинову тоже можно отнести к этому киноконтексту, который критиковал экс-министр культуры России Владимир Мединский за изображение депрессивной, мрачной России (так сказать,

«рашки-говняшки»)

однако фильмы этих кинематографистов хорошо принимали на международных кинофестивалях, что позволило многим критикам сделать вывод, что на Западе востребован «чернушный» образ России. К примеру, «Сердце мира» Мещаниновой было показано в Торонто, в Сан-Себастьяне, выиграло главные призы на «Кинотавре» и Рижском международном кинофестивале.

В двух игровых фильмах Мещаниновой «Комбинат Надежда» и «Сердце мира», а также в фильмах других режиссеров «новой волны», где она была автором сценария («Аритмия» Бориса Хлебникова и «Война Анны» Алексея Федорченко), режиссерка развивает принцип «нулевой позиции» и скрупулезно работает с социальной средой, которая транслирует общий политический климат в России, глубинные конфликты и психологические травмы персонажей. Как говорила Мещанинова в одном из интервью: «Мой любимый вызов — помещать героев в многозначный сеттинг, который влияет на сюжет не меньше, чем обстоятельства биографии героев» 145. Мещанинова предпочитает герметичное, замкнутое пространство сеттинга, вроде дома престарелых в ее дебютном документальном фильме «Гербарий» (2007) или депрессивного провинциального города-фабрики Норильска («Комбинат Надежда»), станции для тренировки охотничьих собак («Сердце мира»). Но каждый раз сеттинг работает словно метафора современной российской реальности с жесткими границами и запертым в нем человеком. В какой-то степени в таком сквозном выборе есть автобиографические мотивы. В книге «Рассказы» (2017), выпущенной издательством петербургского киножурнала «Сеанс», Мещанинова рассказывала, как, будучи родом из Краснодара, испытывала огромный страх по отношению к месту, в котором жила, с его грубыми нравами, и мечтала убежать в Москву, что в конечном счете и сделала. Ее сеттинги, по сути, стирают жесткие национальные черты фильма, позволяя историям работать как универсальным экзистенциальным высказываниям, понятным не только в России, но и в других странах. В ситуации пандемии, где самоизоляция стала базовым кодом, ее фильм приобрел дополнительную актуальность.