Киношник (СИ)

Откуда могло что-то путное прийти, если у этого парня в голове было только , содержание бесконечных фильмов и никакого жизненного опыта. Буду слушать адвоката, вот что он скажет, то и буду делать, вот только пьяница он несусветный, но родители, наверное, отвернулись, живут, как мать говорила, в мире искусства, а на правду жизни обратить внимание не хотят или не могут. Поэтому у них нет ни денег, ни друзей , ни родственников и помощи от них ждать не приходится, может быть пришлют передачу, а может, и на это денег не найдется.

Вот в таких горьких мыслях, Кирилла одолел сон, который прервала команда:

- Хватит спать, устроился, как на курорте, принимай ужин.

Кирилл поднялся и пошел к двери, в окошко ему подали тарелку с кашей и два куска хлеба Вернувшись к столу, он обнаружил, записку, прикрепленную к дну тарелки, там было написано только одно слово: “Пидор”.

11

Через три дня двери камеры открылись, и снова команда:

- На выход.

Дальше:

-Лицом к стене.

Кирилла привели в комнату для допросов, в которой его ждал адвокат, Григорий Иванович.

- Я встречался с твоими родителями, очень они постарели в последнее время. Спрашивали, чем могут помочь. Я договорился со следователем о передаче и о возможном свидании, о чем им сообщил.

- Я не хочу никакой передачи и, тем более, не желаю свидания.

- Это ты зря. Сам виноват во всем. При чем здесь родители?

- Я их не виню, но и участия в моей жизни не хочу. Сам виноват, самому и расхлебывать.

- Так в чем твоя вина?

- Я думал об этом, сидя в карцере, и понял - в характере, который формировался моими родителями, в том числе. Не рассказали мне, что кроме кино, есть еще и проза или правда жизни.

После этого Кирилл с адвокатом перешли делу, которое их объединило. Строили линию защиты, находили смягчающие вину показания.

- Скоро суд, так что готовься, парень.

- Быстрее бы, может тогда наступит хоть какая-то ясность.

- Не спеши, тебе это вредно сейчас, да и вообще, ни к чему.

А потом Кирилла привели в его камеру.

Кирилл испугался тишины, которая его встретила.

Он пошел к своим нарам, но его остановил окрик Шота:

- Стой, там, где стоишь.

Кирилл увидел, как его постель полетела на пол.

- Поднял быстро свои шмотки и бегом в петушиный угол.

Кирилл подобрал свои вещи оглянулся, ища защиту или хотя бы сочувствие, но не найдя искомое, поплелся в угол, где была параша и где обитали Тереза и Агафон.

- Болт, - Кирилл услышал голос Шота, - отнеси Эммануэль банку вазелина, пусть готовится. Пока мы здесь чалимся, такие как он, насилуют наших дочерей и сестер, так пусть и он почувствует весь этот кайф. Правильно, братва, это по закону? Это не беспредел?

В камере разразился одобрительный гомон и громкий хохот.

Парень держал принесенную ему банку и ничего не предпринимал, он понимал, что его ждет, но не хотел в это до конца поверить.

- Готов, что ли? - Спросил у него, подошедший Шота.

- К чему? - жалобным умоляющим голосом ответил вопросом на вопрос Кирилл.

- Братва, он еще не понял. Сейчас буду объяснять. Иди за мной.

Кирилл покорно последовал за своим будущим насильником. Подойдя к своим нарам, Шота задернул занавеску потом стянул вниз тренировочные штаны, приказал:

- Соси.

- Я не могу, я не буду.

- Не умеешь научим, не захочешь - заставим.

Он поднял за подбородок голову Кирилла посмотрел в испуганные и растерянные глаза парня, а потом начал хлестать его по щекам. Левой рукой по левой щеке, голова отлетала вправо, правой - по правой, и голова Кирилла отлетала влево, из глаз Кирилла во все стороны летели слезы, но Шота не останавливался еще долго, но по-видимому устав, он снова приказал:

- Соси.

Кирилл покорно выполнил его команду, потом Шота приказал ему снять брюки, развернул его к себе задом, тихим голосом приказал стать на четвереньки, и бедный юноша почувствовал страшную боль.

- Тереза, принимай пополнение в свои ряды, - Шота появился из-за занавески, - с сегодняшнего дня у нас появилась Эммануэль. Братва, мне скоро на этап, поэтому разрешите мне его попользовать одному. Знаете же, я не люблю групповуху, но как только я уйду, делайте с ним, что хотите.

- Шота, я смотрю, ты здесь устроил для себя целый гарем. Эммануэль только для тебя, Агафью не трогать. Нате вам Терезу, и пользуйте ее в свое удовольствие. Не по понятием такие дела, - на середину камеры вышел здоровый молодой мужик с оголенным торсом, покрытым наколками.

- Дуб, ты чем-то не доволен? Ты хочешь мне что-то предъявить?

- Так я уже все сказал, что хотел.

- Я уйду на этап, может ты станешь смотрящим. Тогда и заводи свои порядки, а пока я здесь будет так, как я сказал.

- Не будет по-твоему все время. Агафья, подойди ко мне.

Агафон встал и приблизился к арестанту по кличке Дуб, посмотрел ему в глаза, долго не отводил глаз, пока Дуб не опустил их вниз.

- Что хотел?

- Ничего, иди в свой петушиный угол.

Агафон усмехнулся и вернулся на свое место.

- Дуб, так мы все выяснили или как? - Шота должен был весь этот конфликт довести до конца, иначе его авторитету будет нанесен непоправимый урон.

- Шота, пока у тебя есть крыша, ты борзой, а выйти раз на раз слабо?

- Почему же, я всегда готов.